Русское язычество. Мифология славян

Древность этого образа, которого сущность состоит в том, что птица, представленная разумным существом, помогает человеку в добывании красавицы, несомненно, доказывается похожими образами не только у славян, но и у других одноплеменных народов. В этом отношении замечательное сходство представляет древненемецкая былина о св. Освальде, английском короле (действительно существовавшем в VII столетии и принявшем христианство нортумберландском короле), который посредством ворона сначала завел сношения с красавицею, на которой хотел жениться, а потом, при помощи ворона, и достал ее, преодолев большие затруднения. В довершение сходства с нашею колядкою Освальд после первого подвига ворона оскорбил его, а ворон потом опять-таки пригодился ему; так и наш молодец хочет убить сокола, который может ему пригодиться впоследствии (Uhlands Schriften III. — Alte hoch- und nieder deutsche Volkslieder. Abhandl. 111–117). Что у нас сокол, а у немцев ворон, это не должно нас смущать, так как вообще образы видоизменяются при неизменности основания; впрочем, в другом средневековом поэтическом произведении — шотландской балладе — сокол (Gochauk-Taubenfalke) переносит красавице вести и письма от своего господина.

Как же замечательна по своей странности другая колядка, где сокол, сидя на калине, говорит девице: «Прекрасная девица, иди за меня замуж! У меня есть три белых города (здесь город в древнем, более обширном смысле загородья, огороженного пространства): в первом городе мы сами будем жить, в другом городе — яровая пшеница, в третьем — зеленое вино (виноград)». Но девица догадалась, что это обман, и сказала ему: «Если б у тебя были три белых города, не сидел бы ты на калине, а сидел бы ты в белом городе, клевал бы ты яровую пшеницу, а не мелкий песок, пил бы ты зеленое вино, а не луговую воду».

Ой, при лужейку, при бережейку,
(Припев:
Калино, гей калино,
Чом тебе вода пидмила?)
Тамтади лежит здавна стежейка,
На калинойци сив соколойко,
А тов стежейков иде дивойка.
«Биг помогай, Биг, сив соколойко». —
«Бодай здорова, красна дивойко.
Красна дивойко, подь ти за мене!
Ой, маю же я три гради били:
В едним градойку сами будеме,
В другим градойку яра пшеничка,
В третим градойку зелене вино». —
«Ой, жеби ти мав три гради били,
Не сидив би ти на калинойци —
Лем би ти сидив у граду билим;
Ой, жеби ти мав три гради били,
Не дзёбав би ти на лузи писок —
Лем би ти дзёбав яру пшеничку;
Ой, жеби ти мав три гради били,
Не пив би ти си лугову воду —
Лем би ти си пив зелене вино».

Этот сокол такое же разумное существо, как и первый, но хочет добыть красавицу не для молодца, а для себя. Быть может, это молодец-чародей, превратившийся в сокола, как это бывает в сказках, но вероятнее какое-нибудь мифологическое существо, о котором существовала история, подобная греческим похождениям Зевса. В немецкой мифологии боги принимали образ сокола (Simrock Myth., 30). С соколом галицкой колядки, по-видимому, находится в соотношении веснянка, в которой молодая ключница велит сторожу замкнуть «жарты» (шутки) четырьмя замками, чтобы не залетал сизый сокол и не выносил девичьей красы.

Молодая ключниця по замках ходила,
Молодого сторожа за руку водила.
Стороже, жарти замкни в чотири замки,
Щоби не залитав сивий соколонько,
Щоби не виносив паненьскои краси.

Орел (обыкновенно сизий, как сокол — сивий), как мы уже сказали, — мужеский символ. Мать называет сыновей своих сизыми орлами:

Сини мои, сизи орли, ще й соловейки,
Тимже я вас не женила, що ви молоденьки.

Или:

Подай, сине, подай орле, хоч правую руку, —

а девица своего возлюбленного — сизокрилым орлом:

Куди идеш одъизжаеш, сизокрилий орле.
А хто ж мене молодую без тебе пригорне?

В думе об Ивасе Коновченке, отрицательным способом сравнения козак, поражающий татар, уподобляется орлу, гонящему ястребов, а в думе о невольниках пленники сравниваются с орлами.