Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России

В первой половине 1990-х гг. идеологи КОБР пытались оказывать влияние на национал-патриотические партии – вначале на «Русский национальный собор» генерала А. Стерлигова, затем на «Русскую партию», но полного взаимопонимания не получалось. В 1996 г. группа КОБР сблизилась с «Российским общенародным движением» (РОД), но этот союз оказался непрочным и вскоре распался. Тем не менее, группа пыталась распространять свои материалы парламентариям, губернаторам, мэрам городов и даже членам правительства.

В апреле 1997 г. эти коммуно-языческие идеологи учредили движение «К Богодержавию», которому удалось открыть отделения в 70 городах России. С 1997 г. оно выпускает газету «Знание – Власть», которой руководит подполковник запаса Службы внешней разведки В. А. Задерей, имевший большой еще советский опыт службы в разведорганах[92]. Эта газета занимается поиском всевозможных козней тайных «антирусских сил» и находит их в мировом «сионо-масонском заговоре». Идеологию этого заговора она ищет в Ветхом и Новом Завете, занимая, тем самым, откровенно антихристианскую позицию. Главной опасностью для мира КОБР объявляет Глобальный Предиктор, якобы «наследующий египетскому жречеству», чьим инструментом служит «мировое еврейство». Газета вслед за В. Емельяновым рисует князя Владимира «внуком раввина» и «иудеем-миссионером», добавляя от себя, что он положил начало спаиванию русского народа. Мало того, газета прямо обвиняет православную церковь в том, что та будто бы «сдала народное хозяйство на откуп ростовщическим кланам еврейства…» (Давать… 1998). При этом создатели КОБР объявляют ее «инструментом воинствующего атеизма». Таким странным образом современное русское неоязычество, смешанное с эзотерикой и конспирологией, смыкается с постсоветским атеистическим коммунизмом.

Хотя концепция «Мертвая вода» пользуется большой популярностью в российских силовых структурах (армия, МВД и др.) и среди российских чиновников, у населения она интереса не вызывает. В политической мозаике современного Петербурга деятельность этого движения остается периферийной. Это не случайно, так как его костяк составляют пожилые люди, живущие воспоминаниями о когда-то успешно проведенной борьбе с «космополитами» и мечтающие лишь о том, чтобы вернуть то благословенное для них время (Евгеньев 1999). Тем не менее, движение КОБР сумело сформировать концептуальную политическую партию «Единение», участвовавшую, пусть и неудачно, в парламентских выборах в ноябре-декабре 2003 г.

Сдвиг всех этих национально-ориентированных и фактически безрелигиозных интеллектуалов к антисемитизму или даже расизму вряд ли должен вызывать удивление, ибо, отказавшись от идеологии интернационализма и марксизма, они, тем самым, отрезали себе все остальные пути к «торжеству разума и справедливости», кроме национал-социалистического. Ведь еще в начале XX века была замечена тесная связь между патриотическим социализмом и фашизмом. Так, Жак Валуа, основатель фашистского движения во Франции, выдвинул в 1925 г. простую формулу: «национализм + + социализм = фашизм». Позднее нечто подобное отстаивал и лидер английских фашистов Освальд Мосли (Sternhell 1976: 320–321, 326–327). И это – не случайные совпадения. По некоторым данным, в начале 1980-х годов в высших эшелонах советского руководства проснулся подозрительный интерес к фашистскому наследию Германии и Италии (Стрельников 1998). По словам экспертов, есть все основания связывать благожелательное отношение властей к обществу «Память» с тем, что становление праворадикальных движений с конца 1970-х – начала 1980-х гг. находилось под контролем и в теснейшей связи с деятельностью КГБ (Яковлев 1998; 2001: 440, 536; Шубин 2001: 370). Это продолжалось и в 1990-е годы. Как свидетельствовал А. Н. Яковлев, «из тайных фондов бывшего КГБ по хорошо отработанной цепочке подкармливаются многие экстремистские газеты и журналы, выпускаются книги, оплачиваются передачи» (Яковлев 2001: 434).