Русское тысячелетие

В марте 1813 года Александр Григорьевич Землянухин был послан из Гамбурга к русскому посланнику в Лондоне графу Ливену. В его лице англичане чествовали всех славных сынов Дона, о которых имели весьма смутное и романтическое представление. Несколько тысяч англичан, собравшихся на пристани, встретили его восторженным криком: «ура, казак!» Эти возгласы сопровождали Землянухина во время всего пребывания в Лондоне. На улицах ему беспрерывно жали руку и пытались делать подарки. Но от денег казак отказывался, говоря: «Наш батюшка царь наделил нас всем, мы ни в чём не нуждаемся, сами в состоянии помогать бедным. Спасибо за ласку вашу!»

Таково было приказание атамана Платова — отказываться от всех английских подарков, у нас-де самих всего достаточно. Эти слова Землянухина были приведены во всех английских газетах, после чего уже никто не предлагал ему денег. Землянухин не принял даже от принца-регента тысячи фунтов стерлингов, около 24 тысяч рублей на русские ассигнации — целое состояние по тому времени.

Землянухина возили в театр, где он сидел в парадной ложе между первыми сановниками; в антрактах спектакля восторженные овации ему не умолкали. Поэт Дитчер сочинил в честь Землянухина военную песню, опубликованную позднее в переводе в журнале «Сын Отечества»:

Ура! Горят, пылают селы.
Седлай коней, казак!
Ура! мечи отмщенья стрелы,
Где скрылся лютый враг.
Багрово зарево являет
Грабитель алчный, где бежит,
Пожар кровавый освещает,
Где вслед за ним казак летит.
Наш Бог и гетман поборают,
Ура! вперёд, казак!
Ни глад, ни бой не устрашают,
Падёт пред нами враг!
Ужасным гладом истомленный,
Трепещущ, бледен, полунаг,
Бежит позором покровенный
А вслед за ним летит казак,
Пылая яростью, отмщает
Горящую Москву!
Грозу и ужас низвергают
На вражию главу!
Во гневе небеса чернеют,
Где убегает враг,
Но там, где вихри не успеют,
Там наш разит, ура, казак!

Вся лондонская знать желала видеть у себя гостем казака, все пили за него и за здоровье русских воинов — «победителей злодея вселенной».

В распоряжение Землянухина предоставили триста конных гвардейцев и заставили показывать перед ними все военные приёмы донцов. На это зрелище съехалось множество зрителей из всех городов Англии. Выступление казака привело всех в восторг, народ неистово кричал: «виват Донское войско!». Землянухина просто закидали подарками.

Британская газета «Morning Chronicle» приводила описание внешности Землянухина: «Рост казака около шести футов; он сильного и коренастого телосложения, и хотя у него суровая воинственная наружность, но лицо довольно выразительное и доброе… Борода у казака длинная, кудрявая и седая; волосы на голове менее седы, зачёсаны назад, на шее около шести дюймов длины; а на лбу острижены коротко и ровно. Одежда его состоит из синего кафтана и шаровар, сшитых из толстого сукна и широких сапогов с круглыми носами. Руки казака необыкновенной ширины и с короткими пальцами, но он с большим искусством владеет оружием, состоящим из пистолета, ружья, сабли и длиннейшей пики, и по-видимому, вовсе не чувствует их тяжести».

Оружие Землянухина (шашка и пика, сразившая 39 французов) были взяты в Британский национальный музей. Взамен принц-регент Георг в знак особенного уважения приказал сделать для казака новую стальную складную пику, два пистолета, ружье, саблю, трость с выдвигающейся подзорной трубой и конскую сбрую. Все предметы были изящно отделаны и богато украшены.

Некоторые из дам просили у него волос из бороды или с головы. По словам Землянухина, не имей он законной жены и будь немного моложе, его непременно женили бы. Желающих было хоть отбавляй.

Ему давали дом и землю, чтобы он мог остаться жить в Лондоне, но все предложения Землянухин отверг. Он отвечал, что хочет умереть у себя в хате, где живёт его старуха и где протекает тихий Дон. Мечта его сбылась.

Спор князя Вяземского и графа Толстого об одном эпизоде из истории войны 1812 года

Выход в свет «Войны и мира» принёс автору романа-эпопеи не только звание первого русского писателя, но и весьма нелицеприятную критику относительно правдивости исторических описаний. В частности, князь Пётр Андреевич Вяземский строго отчитал графа Льва Николаевича Толстого за многие погрешности, в том числе за клевету на исторический образ императора Александра в четвёртом томе «Войны и мира», посвящённом событиям Отечественной войны 1812 г. и, в частности, приезду государя в Москву: