Русское видео

Выстрелы далеко разнеслись по пустынной глади озера. И если кое-кто из рыбачивших по берегам горожан решил, что это хлопает ружьишко браконьера, то старый рыбинспектор, помнивший военные времена, ни с чем спутать их не мог.

Если бы не расстояние, возможно, группа прибыла бы и пораньше. Что, впрочем, никак не сказалось бы на результатах. Ни брошенной лодки, ни следов колес вблизи от берега. Никто в округе не слышал и звуков мотора. Сельское отделение милиции, на чьей территории находилось место происшествия, представило материалы ничуть не менее исчерпывающие, чем если бы Стронин лично протрясся по разбитым проселкам. Пули в теле убитого оказались от редко встречающегося пистолета Коровина. Гильз на месте происшествия не оказалось. Стреляли почти в упор, не жалея патронов, наверняка. Грудная клетка писателя была буквально размозжена…

— Да, эти не пугать приходили, — сокрушенно помотал головой вернувшийся из Киева Сидоров.

Они сидели в кабинете Стронина. События принимали катастрофический оборот. Словно незримая рука низала и низала цепочку смертей, и где конец — только богу ведомо. А все, что с таким трудом удалось раскопать в Киеве, не имело цены без показаний Глуздова.

— Смотрел я твой отчет, — сказал наконец Стронин. — Кое-что есть, но никого этим не смутишь. Все, так сказать, по касательной.

— По касательной! Продавец в комиссионном ясно сказал, что гитара эта у них валялась третий месяц. Так что купить ее мог только глухой, чего о Глуздове не скажешь. В деньгах он свободен, именно поэтому и не стал бы хватать всякую дрянь. Да что там — не будь гитары, они бы губную гармошку купили: это им тоже годилось.

— Лишь бы не орган. А с чего ты взял, что в номере бренчал кто-то другой? Или, полагаешь, магнитофон?

— Если и так, то запись должен же был кто-то включить? А с девятнадцати до двадцати трех — время банкета в «Метро» — двери их номера не отпирались. Дежурной по этажу коридор виден отлично, в это время у них бдительность повышена. Постояльцы водят дам в номера, тут не зевай — пора дань собирать. Гитара зазвучала примерно через час после ухода Глуздова в ресторан, потом стихла, потом, какое-то время спустя — опять. Коридорная говорит — еще чуть-чуть и зашла бы предупредить, но гитара снова смолкла. Сквозь дверь доносился негромкий храп.

— Ну Валиев же показал, что якобы забавлялся гитарой под «Апшерон».

— Но кто-то же действительно взялся за гитару в двадцать часов. И позже тоже. Логично — захмелел, передремал, очнулся, побренчал. Значит, если виновен Валиев, то созданное двумя основными моментами — гитарной музыкой и показаниями его погибшего хозяина — алиби можно разрушить лишь в первом пункте. Глуздов уже ничего не скажет. Значит, необходимо искать сообщника, включившего магнитофон или попросту сидевшего в номере вместо Валиева. Но если допустить, что в деле еще кто-то, то почему просто не предположить, что этот третий все и совершил в Днепропетровске? Сейчас идет активная проверка на транспорте как в Киеве, так и у нас. Опрашиваются проводники подходящих поездов, ну, конечно, Аэрофлот, сводки ГАИ. Ночью-то регистрации на посту не избежишь. И не на одном, а по всей трассе. Особенно, если номер туда-сюда мелькнул. Хорошо, хоть автобусы по ночам отменили.

— Эх, не успели мы писателя в руках подержать… Он бы у нас заговорил…

— Да, кто-то раньше дотянулся до Глуздова. Ни следов обуви, ничего ровным счетом. Видно, прошагал два километра до трассы аккуратно, по травке, не ступая на тропу. Ну, а там такое движение, что даже если он и был без машины, думаю, недолго ждать попутки. Особенно, если безразлично в какую сторону ехать, лишь бы подальше. Здесь на ГАИ надежды нет. А вот кому гибель Глуздова на руку, так это Валиеву. Показания погибшего уважаемого члена общества, известного писателя суд не оставит без внимания.

— Не убежден, Иван Иванович. И все же необходим какой-то неожиданный поворот в тактике допроса, иначе Валиев может не заговорить.

— Ладно, посиди. Сейчас его приведут, сам поговорю. Может, есть еще чему у нас поучиться.

Минут через десять привели Валиева. На лице его не было особого энтузиазма, но и уныния там не было. Он уселся в свободной позе, выжидательно уставившись на вершителей своей судьбы. По всему было видно, что он далек от того, чтобы пасть духом. Прошибить его напускное спокойствие можно было лишь чрезвычайным известием. Однако сообщение о гибели шефа Азиз воспринял без внешних проявлений скорби, уж во всяком случае волосы на себе не рвал, только, казалось, еще более сосредоточился.

— Если вы не верите мне, почему я должен верить вам, что Валерий Евгеньевич убит? — только и сказал он.

— Вы за кого, Валиев, меня принимаете? Я майор милиции…

— Вот-вот, именно за майора. Могу сказать только одно: если хозяина нет, и мне это докажут, будет у нас разговор.

— Да вот же снимки трупа…

— Э, фотомонтаж…

— Так что ты хочешь? Показания свидетелей тебя не устраивают, нам ты не веришь! — не выдержал Сидоров.