Руссо и Революция

В 1758 году Кесне опубликовал «Экономическую таблицу», которая стала основным манифестом физиократов. Хотя она была напечатана в правительственной типографии в Версальском дворце под надзором короля, в ней осуждалась роскошь как расточительное использование богатства, которое могло бы быть использовано для производства большего богатства. По мнению Кеснея, богатство составляют только продукты земли. Он разделил общество на три класса: класс производительный — фермеры, шахтеры и рыбаки; класс располагаемый — люди, способные занять военную или административную должность; и класс старинный — ремесленники, превращающие продукты земли в полезные предметы, и торговцы, доводящие их до потребителя. Поскольку налоги, взимаемые со второго или третьего класса, в конечном итоге (по мнению Кеснея) ложатся на владельцев земли, наиболее научным и удобным будет единый налог (impôt unique) на годовую чистую прибыль каждого участка земли. Налоги должны взиматься непосредственно государством, а не частными финансистами (fermiers généraux). Правительство должно быть абсолютной и наследственной монархией.

Сейчас предложения Кесне кажутся порочными из-за недооценки труда, промышленности, торговли и искусства, но некоторым его современникам они казались озаряющим откровением. Самый яркий из его последователей, Виктор Рикети, маркиз де Мирабо, считал, что Tableau économique соперничает с письменностью и деньгами как с самыми благородными изобретениями истории. Маркиз родился в 1715 году и умер в 1789-м, точно попав в эпоху Вольтера. Он унаследовал комфортабельное поместье, жил как лорд, писал как демократ, озаглавил свою первую книгу «Друг людей, или Трактат о народонаселении» (1756) и заслужил имя, которое он взял себе, — «Друг человечества». После публикации своего шеф-повара он попал под влияние Кеснея; он пересмотрел свою книгу и расширил ее до шеститомного трактата, который выдержал сорок изданий и сыграл важную роль в подготовке умов Франции к 1789 году.

Маркиз не был так обеспокоен размножением людей, как Мальтус в 1798 году. Он считал, что нация становится великой благодаря многочисленному населению и что это становится возможным благодаря тому, что «люди размножаются, как крысы в сарае, если у них есть средства к существованию».34-что мы и наблюдаем до сих пор. Он пришел к выводу, что следует всячески поощрять тех, кто выращивает пищу. Неравномерное распределение богатства, по его мнению, препятствует производству продуктов питания, поскольку поместья богатых занимают земли, которые могли бы стать плодородными фермами. В предисловии Мирабо сообщал королю, что крестьяне

Самый продуктивный класс из всех, те, кто не видит под собой ничего, кроме своей и вашей кормилицы — Матери-Земли; кто неустанно опускается под тяжестью самых утомительных трудов; кто благословляет вас каждый день и не просит у вас ничего, кроме мира и защиты. Именно их потом и (вы не знаете!) кровью вы удовлетворяете ту кучу бесполезных людей, которые вечно твердят вам, что величие принца заключается в ценности и количестве… милостей, которые он распределяет между своими придворными. Я видел, как судебный пристав, собирающий налоги, отрубил руку бедной женщине, которая вцепилась в кастрюлю, последнюю утварь в доме, которую она защищала от конфискации. Что бы ты сказал, великий князь?35

В книге «Теория налогов» (1760) революционный маркиз напал на генеральных фермеров, собирающих налоги, как на паразитов, посягающих на жизненные силы нации. Разгневанные финансисты убедили Людовика XV заточить его в Венсенском замке (16 декабря 1760 года); Кесне склонил мадам де Помпадур к заступничеству; Людовик освободил маркиза (25 декабря), но приказал ему оставаться в своем имении в Ле Биньоне. Мирабо извлекал пользу из необходимости, изучая сельское хозяйство из первых рук, и в 1763 году выпустил «Сельскую философию», «самый полный трактат по экономике до Адама Смита».36 Гримм назвал его «Пятикнижием секты [физиократов]».37

В общей сложности этот уникальный маркиз написал сорок книг, вплоть до самой смерти — и все это несмотря на проблемы, которые доставлял ему сын, которого он в отчаянии отправил в тюрьму, чтобы обезопасить себя. Как и сын, он был жесток и беспутен, женился ради денег, обвинил жену в прелюбодеянии, позволил ей вернуться к родителям и завел любовницу. Он осуждал письма де каше как нетерпимую тиранию, а позже убедил министерство выпустить пятьдесят таких писем, чтобы помочь ему дисциплинировать свою семью.38