Рута

Возможно, то, что мать гораздо больше любила дочь и не скрывала этого, а отец гораздо больше любил себя, чем кого бы то ни было вообще, и мальчику с детства не доставало положительного внимания обоих родителей, в то время как отрицательного хватало с излишком, позволило вырасти ему не избалованным и не лишенным хороших качеств юношей. Его воспитателями были в основном книги о героях и подвигах, да старый кмет, с рождения приставленный к нему прислужником.

Юноша очень отличался от своих сверстников такого же, как и он знатного происхождения, он грезил о чистой любви и о подвигах во славу этой любви, к девушкам относился как к существам загадочным и неземным, и всякое другое отношение к ним считал оскорбительным. Даже обитательницы борделей, постоянно вгоняющие его в краску, не меняли его отношения к противоположному полу, скорее даже на оборот, придавали порядочным девицам гораздо больше уважения и трепета с его стороны. Довольно часто защищая на ристалище, честь какой-нибудь очередной дамы, он вполне сносно натренировался во владении мечом и не редко выходил победителем, это дало ему уверенности, что он вполне готов к странствованию и защите мира от зла и скверны. Хотя этим-то он как раз мало отличался от сверстников, все они грезили о славе и подвигах, только понятия о добре и зле зачастую у него с ними не совпадали. И все же среди них у него был лучший друг, они прекрасно понимали друг друга и не смотря на разницу во взглядах и воспитании, умудрялись дружить и почти никогда не ссориться.

— Представляешь, кто-то убил вчера братьев Росомах?! — обратился к нему приятель, сидевший, напротив, за столом трактира. — Прямо здесь не далеко от площади. Убил и оставил, даже не сообщив об этом войту! А ведь награда за них назначена приличная! Вот глупец!

— Зачем ты так, Патрик? Может, герой отказался называть себя из скромности и благородства?

— Ох, Арден, какую чушь ты несешь вечно! Вот если б это была моя работа, уж я бы не упустил случая… Послушай-ка! А ведь скромность этого типа, как нельзя лучше — мне на руку. Мне до зарезу надо произвести впечатление на одну особу!

— Ты что, хочешь присвоить себе чужой подвиг?

— Нет, просто позаимствовать на время. Вчера, вот на этом самом месте я увидел женщину своей мечты! Она ужинала с этим старым дурнем Лютиком. Ты не представляешь, как она прекрасна! Я всю ночь не мог заснуть от переполняющих меня чувств! — ответил, взволновано Патрик, было видно, что он крайне возбужден.

— Кто она? Я ее знаю?

— Нет, не думаю! Она явно не из здешних мест, носит мужскую одежду и меч на спине и у нее такой конь…не конь, а мечта! Правда, она намного старше нас с тобою, но это ничего, это даже хорошо, зачем ей какой-нибудь старый немощный мерин, когда есть такой молодой и горячий жеребец! — он сделал несколько движений бедрами, недвусмысленно говорящих, что конкретно он имеет в виду.

Арден густо покраснел и уже собрался высказать свое мнение по этому поводу, как в дверях трактира появилась она. Патрик аж подпрыгнул на месте и заерзал, размышляя, что ему сейчас предпринять, потом стушевался, видя, что она смотрит на них, покраснел до самых корней волос и тупо уставился в свою тарелку. Когда Рута прошла мимо, за столом сидели два совершенно, пунцовых юнца, самозабвенно ковыряющих вилками бифштексы.

— Ты мне друг или нет? — прошептал Патрик, делая вид, что вытирает салфеткой рот. — Дуй в бордель за виршеплетом! Пусть нас с ней познакомит! Другого случая не будет!

Арден вскочил, как ошпаренный и вылетел из трактира. Оказавшись, на улице с облегчением вздохнул, а потом опять залился краской, от мысли, что надо идти в бордель. Но ему несказанно повезло, потому, как Лютик вышел сам и направился в его сторону.

— Уважаемый поэт! — начал обрадованный юноша. — Не окажете мне услугу?

* * *

Уже через пол часа после знакомства, они покинули трактир, оставив расстроенного Патрика в компании без умолку болтающего Лютика, поехав тем же путем, что и она вчера.

— Спасибо за оказанную мне честь, но я не понимаю, почему меня, а не Патрика ты попросила проводить себя? — спросил Арден, пытаясь держать лошадь, так, что бы не касаться своим коленом колена Руты. Это ему удавалось с большим трудом, потому что ее конь всячески оказывал знаки внимания его кобыле, и та норовила подойти к ухажеру поближе. — Он никогда мне этого не простит, ведь он…

— Меня мало интересуют молодые люди, считающие, что предел мечтаний любой женщины, перешедшей определенный возраст — это юный любовник. Уж, поверь, женщины гораздо чаще предпочитают опыт, чем возможный потенциал, какого-то юнца! — усмехнулась ведьмачка. — К тому же вряд ли можно добиться уважения и симпатии наглой ложью. Я вчера не пошла к войту, только потому, что принципиально не беру плату за людей, да и в общем-то никогда на них специально не охочусь, просто парни ошиблись, вот и все.

— Так это ты этих Росомах…? Да глупо получилось!

— В отличие от твоего приятеля, ты мне кажешься, человеком спокойным и рассудительным, мыслящим благородно и без глупостей. К тому же у меня к тебе есть дело.