Рута

Утро для нее началось далеко за полдень. Наконец-то, выспавшись, она бодро встала с постели. Дольше обычного задержавшись перед зеркалом, решила заплести две косички у висков и перехватить их сзади шелковой белой лентой, остальные волосы оставить распущенными. Перекусив в кухне, бегом спустилась в конюшню. Конь Шэво, ее гордость и лучший друг громко заржал и заплясал, приветствуя. Это был молодой жеребец, черный, как уголь, крепкий и сильный. Роскошные, длинные волнистые грива и хвост переливались и играли, как шелк, над копытами красовались лохматые кисти.

Не известно, кто больше привлекал внимание прохожих и вызывал их восторженные реплики: не обычный, мощный, но очень красивый конь или его наездница. Она привыкла к такой реакции, нельзя сказать, что бы ей это нравилось, но сегодня она должна была вызывать восхищение. Направив Шэво к главной площади, принялась внимательно всматриваться в лица прохожих.

Главная площадь Хагги была основным местом времяпрепровождения местной, праздной золотой молодежи. Здесь находились самые лучшие торговые лавки, самые лучшие трактиры и самые лучшие бордели города. Здесь даже имелось ристалище, где каждый имел возможность в схватке решить любые разногласия. Над небольшой огороженной площадкой, окруженной орущей толпой, прямо на стене было намалевано красной краской: «Меч — оружие рыцаря, кулак — оружие кмета».

Судя по этой надписи, даже кметы здесь могли выяснять отношения, но за все существование этого ристалища, а это немного немало больше ста лет, ни один кмет не воспользовался такой возможностью. Видимо потому, что люди низкого происхождения постоянно занятые своими приземленными делами, не имеющие времени тащиться в Хаггу из своих деревень и стоять в очереди, все свои споры решали сразу и на месте их возникновения.

Здесь же на высоком стуле сидел человек в черной одежде принимающий ставки от желающих и на висевшей рядом с ним черной табличке, мелом пополняющий списки участников и победителей. Что бы принять участие в поединке и решить между собой спор, участникам приходилось записываться за несколько дней. За это время споры уже решались сами собой, и господа выходили просто померяться силой.

Рута подъехала к ристалищу, как раз в тот момент, когда два тщедушных юнца, побросав явно тяжеловатые для них мечи, самозабвенно и не стесняясь, лупили друг друга оружием кмета. Толпа вокруг кричала и улюлюкала, букмекер все время показывал какие-то знаки, видимо говорящие о шансах того или иного участника на победу. Рута, осмотрев внимательно толпу, направила коня к черной табличке, но и там не оказалось интересующего ее имени.

Толкаться на площади, тереться по трактирам или, тем более, искать его в борделях, у нее не было не малейшего желания. Уже собравшись покинуть площадь, она обратила внимание на глядевшего на нее с восхищением, мужчину, сидящего на крыльце самого большого борделя. На вид ему было что-то около сорока, на голове красная бархатная шапочка с пером, в руках лютня. Не переставая, заворожено смотреть на нее, он ударил по струнам и запел приятным мелодичным голосом:

Скажи, мне чудное созданье:
Как звать тебя? Очарованье!
Чтоб бедный Лютик, бард, поэт
В балладу вставить мог куплет
О красоте твоей чудесной,
Разбавив вкус баллады пресный!

Она обворожительно улыбнулась, заставив Лютика затрепетать, и похлопав коня по шее, произнесла:

— Его зовут Шэво, он очень признателен вам за комплимент!

После чего, конь высоко поднял голову и заржал так, как будто зашелся хохотом, а поэт покрылся красными пятнами. Видевшие эту сцену разразились смехом и аплодисментами, ожидая продолжения, но она, ловко соскочив с коня, подошла к барду и подала ему руку для рукопожатия:

— Меня зовут Рута. Мне нравятся ваши баллады и вирши. Не составите ли мне компанию поужинать?

Лютик быстро пришел в себя, взял ее руку и приложил к губам, затем предложил опереться на свою и повел к самому лучшему и дорогому трактиру. Шэво послушно пошел вслед за ними, а затем встал рядом со стоящими у коновязи лошадьми.

— Вы, если я не ошибаюсь, Рута Белая Прядь? — спросил Лютик, галантно отодвигая для нее стул, — Та самая, известная ведьмачка про которую столько разговоров вокруг? Даже молва не в силах передать и описать вашу очаровательную красоту! Вы просто…

— Да я Рута. И давайте оставим мою внешность в покое. Лучше скажите: Это вы выступали на свадьбе в замке герцога? Говорят: все были в неописуемом восторге от вашего выступления?

— Обычное выступление и обычная на него реакция зрителей, — произнес поэт делано непринужденно, гордо выпрямился и позвал трактирщика. — Принесите-ка, любезный, нам все самое лучшее, что есть в вашем заведении!

— Вы явно скромничаете! Я слышала, что даже чародейка Наира была восхищена вами, а уж про герцогиню и говорить нечего!