Рутения

- Успокойся, Серега, - сказал Поплавский. - Мы люди не бедные, и не слабые, сами доберемся. Завтра двинешь мою водку, отметим это у меня. Все, пока, ребятки.

Поплавский и Тарнах поцеловали в щечку раскрасневшуюся Лену и неторопливо двинулись к выходу. Воронин пошел проводить их. У двери все трое облыбызались.

- Все нормально, Серега, - сказал Поплавский. - Дальше мы сами. А ты смотри, если Настя проснется... А то Ленка немного прибалдела.

- Серега! - Тарнах обнял Воронина. - Мы все спорим с тобой... Не обижаешься?

- Вовка... Так в этом же и есть наша сила. Толстый Влад как графитовый стержень, а мы с тобой - реактор, в котором рождается новый бизнес. Без тебя мне было бы неинтересно.

- Мне бы тоже, - сказал Тарнах. - В делах - ты лидер, я оппонент, а в жизни я твой друг безо всяких. Это железно.

- Я тоже, Вовка. И твой, и Влада - друг.

- На том и стоит земля русская, - подвел итог Поплавский.

5

Лена понесла к раковине очередную груду тарелок, но покачнулась, верхние упали на пол, разлетелись на мелкие куски. Лена обернулась к Воронину, виновато улыбнулась.

- Сережа, я кажется немного выпила...

- Все мы выпили много, брось ты эти тарелки, Ленка, завтра разберемся, - сказал он.

- Я уже бросила, - сказала Лена. - И кажется... не совсем удачно.

- Ну и ладно.

Воронин обнял жену, повел её в комнату. Они сели на диван, потянулись друг к другу губами. Потом, не разъединяя губ повалились на серый велюр, но тут проснулась и заплакала маленькая Настя. Воронин встал, подбежал к кроватке, взял дочку на руки.

- Что хочет моя принцесса? А, она сырая, ну ладно, папа сейчас сменит ползунки, папа все сделает. ну не плачь, не плачь моя малышка, ты красавица, ты моя самая замечательная. Лена, расправь пока диван.

Лена ещё больше раскраснелась, она сидела на диване и глупо улыбалась, глядя на мужа и дочку. Воронин тоже улыбнулся, кивнул на диван. Пока Лена стелила постель, Воронин надел дочке чистые ползунки, заменил простынки в деревянной кроватке.

- Сережа, я пойду в ванную? - спросила Лена.

- Иди, - кивнул он, баюкая Настю.

Лена ушла. Воронин уложил девочку в кроватку, медленно качал её, пока Настя ни уснула. Удостоверившись, что дочурка спит, он разделся и лег в постель, оставив торшер включенным. Лена появилась в дверях минут через десять, остановилась, заметив восторженный взгляд мужа. Потом с игривой улыбкой подняла и без того короткую шелковую ночнушку, закружилась перед диваном.

- Ленка, ты меня с ума сводишь! - громким шепотом сказал Воронин.

Вскочил с дивана, подхватил жену на руки, бережно уложил в постель. Она крепко обняла его, прижалась всем телом, страстно зашептала:

- Сережка... я тебя так люблю, так люблю, что даже и сказать не могу... Ты самый лучший, ты...

- Я тоже люблю тебя, Ленка...

Воронин прижался губами к её губам, снял ночнушку, отстранился, судорожно вздохнул и принялся страстно целовать красивые груди. Его голова опускалась все ниже и ниже, к животу, чуть припушему после родов и ещё более соблазнительному, чем прежде. Лена тихо постанывала, лохматила пальцами его длинные каштановые волосы, но вдруг приподняла его лицо, встревоженно сказала:

- Сережа, а мы оставили деньги на кухне... Прямо на полу, под диванчиком...

- Ну и что? - недовольно пробормотал Воронин.

- Да как - что? Это же не десять тысяч, и даже не сто... Надо куда-то спрятать их подальше. Я не знаю... Может, запереть в гардеробе?

- Нашла время говорить про деньги...

- Да? Ну ладно, только знаешь, что я думаю? Нужно установить железную дверь со специальным замком. Чтоб никакие грабители не могли залезть к нам. Сейчас многие ставят такие двери.

- Ладно, установим, - сказал Воронин, падая головой на подушку. - Но можно было сказать об этом... не сейчас.

- Да? Сережка, ты обиделся? Любимый...

Теперь губы Лены заскользили по его груди, все ниже и ниже... Воронин мигом забыл разговор о железной двери.

Владимир Тарнах жил с родителями в солидном восьмиэтажном доме на Ленинградском проспекте, неподалеку от станции метро "Сокол". Он вышел из такси на проспекте и неторопливо зашагал в темный проход между домами.

Тоскливо было на душе. Не он, а Воронин заработал кучу денег. Но дело было совсем не в деньгах. Он бы радовался, если бы Серега заработал столько же, но действуя по его схеме. Однако, Воронин настоял на своем, и наглядно убедил Поплавского в своей правоте. Директор биржи теперь ни о чем другом и слышать не хочет. Но ведь это тупик! Продавцы найдут покупателей и смогут обходиться без биржи, как же они не понимают этого?! Или это естественный процесс, биржа в этой стране нужна только в роли сводницы? А как же в цивилизованных странах все крупные сделки совершаются через биржи? Россия стремится к международным стандартам торговли, значит, за биржами будущее, и они одни из первых. Надо укреплять свои позиции, а они разрушают их! Ради сиюминутной выгоды...

Чему ж тут радоваться?