Рутинёр

— Мы совсем вас заждались! Боялись, не приключилось ли по дороге несчастье. Это бы чрезвычайно всех нас опечалило. Просто безмерно.

Всех нас? Ангелы небесные! Тут поневоле начнёшь жалеть, что не послушал нытья Микаэля и не ударился в бега!

– Меня задержали обстоятельства непреодолимой силы, – нейтрально заметил я.

— Наслышан-наслышан! — хохотнул Гуго Ранит и похлопал своей здоровенной ладонью по папке с бумагами. — В деталях ознакомлен!

Окончательно сделалось не по себе, но на тёплый приём надежды не было изначально, поэтому я взял себя в руки, откинулся на мягкую спинку стула и поправил ножны со шпагой.

— Это многое упрощает, — сказал, чтобы хоть что-то сказать.

– Это упрощает решительно всё, – согласился вице-канцлер. -- Вот только не для вас, магистр. Вы, такое впечатление, поставили перед собой задачу насолить всем и вся. Более того – преуспели в этом! И теперь все и вся жаждут вашей крови.

– Да неужели? Если…

Гуго Ранит не стал меня слушать, раскрыл папку и выложил из неё лист с красной отметиной затейливой печати.

– Поступило требование о вашей… – Он взглянул на письмо, словно желал убедиться, правильно ли запомнил сложное слово, – экстрадиции в великое герцогство Сваами. Основанием служит обвинение в убийстве маркиза Альминца, кузена владетеля тех мест! Каково, а?

– Облыжное обвинение, спешу заметить, – быстро вставил я. – Моя позиция была изложена…

– Ну разумеется была! – фыркнул вице-канцлер. – И была сочтена достаточно убедительной, только поэтому вас и не заковали в кандалы сразу по прибытии в империю! Но окончательно ещё ничего не решено, не обольщайтесь!

У меня неприятно засосало под ложечкой, а хозяин кабинета не преминул подлить масла в огонь.

– Второе! – объявил он и выложил на стол очередное письмо. – Братство святого Луки требует… – прошу заметить – не просит, а именно требует! – дать им возможность допросить вас в связи со смертью в Рёгенмере двух монахов. Что скажете на это, магистр?

Известие оказалось не слишком приятным, но вполне ожидаемым, так что я лишь пожал плечами.

– Готов ответить на вопросы братства в любое… удобное для меня время.

Гуго Ранит озадаченно прищурился. Он явно ожидал криков о правах научного сословия и напоминаний об иммунитете магистров Вселенской комиссии к преследованию со стороны церкви, а потому сдержанность моей реакции поставила его в тупик.

– Ну что ж, одной заботой меньше, – выдал председатель дисциплинарного совета после явственной заминки и достал из папки следующее письмо. – А вот ещё епископ Вим заявляет о вашей причастности к убийству почтенного книготорговца и двух его слуг. Просит поспособствовать вашему возвращению в Кларн для установления всех обстоятельств дела. Боюсь просьбу курфюрста будет проигнорировать не так-то и просто.

Ангелы небесные! Я чуть не застонал от досады и принялся нервно перебирать тёплые зёрна янтарных чёток святого Мартина, но внешне растерянности не выказал и попытался выиграть время не столь уж и необходимым уточнением.

– Его преосвященство удостоили этой чести?

– Удостоили, – подтвердил Гуго Ранит, не спуская с меня изучающего взгляда тёмных глаз.

Святые небеса! Одно к одному, одно к одному! Понятия не имею, каким именно образом меня связали с налётом на книжную лавку, но сходу отмести обвинения не было никакой возможности. Только и оставалось, что разыграть недоумение.

– Готов ответить на все вопросы, только пересекать всю империю с востока на запад невесть ради чего… Скажу прямо мне это не нравится. Поправьте, если ошибаюсь, но не для таких ли случаев существует почта?

Вице-канцлер хищно усмехнулся, будто почуял слабину.

– Не волнуйтесь так, магистр. Возможная поездка в Кларн – наименьшая из ваших проблем.

– Даже так?

И вновь на стол лёг очередной листок.

– Вице-канцлер вон Бальгон потребовал отстранить вас от службы и проверить на предмет порочащих связей. И обоснованность этого требования вполне понятна: мало у какого магистра был чернокнижником родной брат…

Я криво улыбнулся.

– Брат-чернокнижник – это скорее преимущество, нежели недостаток. Мало кого подвергают столь тщательным проверкам как родственников отступников.

Гуго Ранит кивнул, принимая резонность моего высказывания, и вдруг спросил:

– Что же такое случилось в Мархофе, магистр? Такая таинственная история! Виданное ли дело, чтобы вице-канцлер Вселенской комиссии по собственной инициативе срывался из столицы и без всякой на то необходимости ехал через всю империю, а по возвращении требовал отдать под суд рядового магистра! Более того – этого самого магистра по просьбе некоего епископа сначала отправили в Сваами, а некоторое время спустя всё тот же епископ обвинил своего, так скажем, протеже в убийстве! Не просветите меня на этот счёт, магистр? Что случилось в Мархофе?