Рутинёр

Расплатился с извозчиком и решительно двинулся через дорогу. Но не к парадному входу, а к дверям лавки. Внутри – мягкое свечение наполненных небесным эфиром оберегов и тепло необычайно стабильной незримой стихии. Благостная атмосфера почти как в храме, только без аромата свечного дыма и ладана. Полагаю, мастерам братства пришлось приложить немало усилий для создания столь умиротворяющего эффекта.

Я небрежным кивком ответил на приветствие стоявшего за прилавком послушника и огляделся, затем прошёлся вдоль длинных застеклённых витрин с изделиями из зачарованного янтаря. Микаэль остался на улице и не мешал своим сопением за спиной, поэтому я не спешил и внимательно изучил весь ассортимент. Больше всего в продаже оказалось не слишком сильных, если не сказать, почти бесполезных оберегов, но в отличие от лавок в провинциальных городах здесь имелись и амулеты, в которых бесцветными всполохами билась достаточно серьёзная сила.

Полагаю, при наличии устрашающе большой суммы денег братья могли предложить и святые реликвии – истинные или столь искусные подделки, что уже не имелось никакой разницы между ними и вещами, действительно отмеченные аурой некоего праведника. Но меня такие раритеты не интересовали, ограничился покупкой двух заполненных эфиром бусин для чёток святого Мартина.

Отсчитав нужную сумму, я выждал, когда послушник проверит состояние золотых монет, и лишь после этого оповестил его о своём желании встретиться с кем-либо из руководства миссии.

– Передайте, что пришёл вон Черен, магистр Вселенской комиссии по этике.

Прозвучали мои слова весомо и солидно, послушнику даже не пришло в голову спрашивать, по какой причине магистр не воспользовался парадным входом; он лишь кивнул и оставил лавку на попечение собрата, а сам скрылся во внутренних помещениях.

Я же, положа руку на сердце, и сам до конца не мог решить, почему решил сохранить в тайне своё общение с иерархами братства. Наверное, в силу банального нежелания быть пойманным на лжи епископом Вимом. Посещение лавок, подобной этой, было для меня делом насквозь обыденным, оно не говорило решительно ни о чём. Но если станет достоянием общественности визит в миссию братства, то неминуемо возникнет вопрос, не утаил ли я тогда в Кларне от его преосвященства расписку в получении формулы изгнания эфирных червей. Мне такого не хотелось.

Послушник отсутствовал довольно долго и по возвращению ничего конкретного сказать не смог, лишь предложил подождать за столом для посетителей.

– Кофе или чай? – бесстрастно спросил он после этого.

– Чай, – ответил я и со своим выбором откровенно прогадал.

Не в пример угощению вице-канцлера принесённый в небольшой чайничке напиток скорее напоминал заваренный травяной сбор, ещё и явственно отдающий при этом сеном. Я отставил чашку на блюдечко и принялся менять янтарные зёрна в чётках. Немного покатал в пальцах тёплую бусину, казавшуюся слегка оплавленной, и подивился, сколь явное и чистое ощущение святости она в себе несёт. Хоть какая-то стабильность…

Ссохшийся от старости монах явился только через пару часов, когда я давно потерял терпение, но всё же продолжал сидеть за столом с непроницаемым выражением лица. Ничего иного мне попросту не оставалось. Встать и уйти? Я мог, да только это ни в коей мере не решило бы моих проблем. Вице-канцлер Ранит имел репутацию человека, к чьему обещание доставить неприятности не следовало относиться легкомысленно. Такой не пожалеет и не простит; если дал срок завтра до полудня, то придётся вывернуться наизнанку, но отношения с братством святого Луки к этому времени нормализовать.

И потому я не стал выказывать претензий за долгое ожидание, и когда старик спросил:

– Магистр вон Черен? – молча поднялся на ноги и коротко кивнул.

Монах смерил меня изучающим взглядом с головы до ног и бесстрастно произнёс:

– Сейчас в миссии нет никого, кто мог бы выслушать вас, магистр.

– Вот как? – прищурился я. – Вам известна цель моего визита сюда?

Старик ответил утвердительно, но не преминул добавить:

– К величайшему сожалению, я не уполномочен принимать никаких решений по этому вопросу, магистр. Приходите завтра.

– Завтра до одиннадцати, – объявил я, – буду ждать представителя братства в таверне «Счастливый штурвал» на Северной набережной. После для меня пропадёт всякий смысл общение на этот счёт. В проигрыше останусь не только я, но и братство.

На моего собеседника это заявление особого впечатления не произвело, он лишь сказал:

– Мы непременно примем к сведенью ваши слова.

Я молча развернулся и покинул лавку. Микаэль скучал на улице, при моём появлении он перестал подпирать стену и спросил:

– Куда теперь?

– Обедать! – решил я, но сразу передумал. – Нет, постой!

Совсем уж задвигать в дальний ящик просьбу кардинала Рогана не стоило, и возник вопрос, с какого конца за это поручение взять. Наведаться в университет или заглянуть в монастырь Поступи Пророка, раз уж о нём зашёл разговор отдельно?