Рутинёр

Впрочем, завтракали мы или обедали – неважно, трапеза оказалась сытной и вкусной, после неё меня потянуло в сонливость, но я поддаваться той не стал и выудил из-за обшлага камзола листки с выписками из реестра святых реликвий Сияющих Чертогов. Микаэль воспользовался моментом и вылил остатки вина себе в кружку.

– Не увлекайся, – попросил я и углубился в чтение.

Всего под данное мной описание подошло четыре – а точнее даже пять! – нёсших на себе святость драгоценных камней. При этом бусину святой Изольды, выточенную из зелёного аметиста, я отмёл сразу: это была именно бусина, да к тому же она хранилась в женском монастыре в далёкой Гиарнии. Хризолитовый шар Джерома-чудотворца, напротив, был несколько больше камня в серьге Сильвио де ла Веги и совершенно точно пребывал в сокровищнице Сияющих Чертогов, поэтому принимать его в расчёт тоже не стал.

Три оставшихся реликвии вполне подходили и по размерам, и по основным приметам, тут пришлось внимательно вчитываться в описание.

Око святого Рихора, как именовался немалых размеров изумруд, целиком и полностью соответствовал всем заявленным мной параметрам, но при этом никоим образом не был связан ни с Майнрихтом, ни с орденом Герхарда-чудотворца. Так же как и с Золотым серпом или иными южными землями, выходцем из которых предположительно был де ла Вега. Эта реликвия долгое время находилась в собственности княжеского рода Саган, чьи обширные владения находились на спорных землях между Лоранией и Западной Чезией.

С некоторым разочарованием я отложил листок в сторону и взялся за следующий. И вот тут мне в кои-то веки улыбнулась удача. Обладание парными Зрачками ангела приписывалось подвижнику Гисли Благочестивому, который – сюрприз-сюрприз! – использовал их в качестве серег. Более того – хоть эти парные бериллы и хранились в кафедральном соборе Свальгрольма, но, как полагали архивисты Сияющих Чертогов, подлинным являлся только один из них. Второй же пропал около двух веков назад, когда во время морского сражения затонул фрегат с тогдашним королём Фирлана на борту. Что характерно – то сражение проходило с флотом Майнрихта. О-хо-хо…

Я ощутил мимолётный всплеск азарта, но сразу понял, что эта ниточка меня к де ла Веге не приведёт. Ангелы небесные, да эти сведения окажутся абсолютно бесполезными даже для Кабинета бдительности! Возможно, Канцелярия высшего провидения на своих землях и смогла бы чего-то добиться, но на этом берегу Рейга окажется бессильна отыскать изворотливого южанина и она.

Вот только любая информация – это товар, и даже бесполезные сведения при некоторой сноровке вполне реально разменять на нужные в расследовании зацепки.

Я задумчиво крутанул на запястье чётки, полюбовался жёлтым отблеском семиконечной звезды и поцеловал святой символ, соглашаясь со своими мыслями.

– Что-то нашёл? – поинтересовался Микаэль.

– Нет, пустышка, – отмахнулся я, заткнув бумаги за обшлаг камзола.

– Но?

– Послужит поводом кое с кем встретиться.

Маэстро Салазар влил в себя остатки вина, вытер усы и ожидаемо уточнил:

– И с кем же?

Я не стал делать секрета из наших дальнейших планов и сказал:

– Попробую разговорить Рихарда Колингерта.

При упоминании капитана лиловых жандармов бретёра явственно покоробило, и он без всякого энтузиазма спросил:

– И чем может быть полезен этот упырь?

– Идём! – Я решительно поднялся из-за стола и взял с лавки саквояж. – Расскажу по дороге.

2

Моё предположение о наличии определённого сходства у свастики, обнаруженной на месте проведения ритуала в Зарьиной пустыни, и символа на артефакте бакалавра Шеера, маэстро Салазара нисколько не впечатлило. Его беспрестанное ворчание сменилось раздражённым сопением, но и только.

– Свастика есть свастика, Филипп! – попытался воззвать он к голосу разума. – Какие ещё углы? Как нарисовали, так и нарисовали! Ну сам посуди – на кой чёрт нам лишний раз привлекать внимание Кабинета бдительности?

– Отстань! – отмахнулся я и свернул с набережной на боковую улочку и зашагал к дому Эстебана.

Микаэль помянул милость небесную и потопал следом.

В пасть льву сунет голову всяк бесстрашный глупец,

Но зверю нет разницы – есть людей иль овец!

Я проигнорировал двустишие бретёра, прошёл меж приоткрытых створок ворот в арку и во дворе особняка наткнулся на Уве, который расчертил брусчатку в дальнем углу огромным кругом святого Варфоломея и сейчас вышагивал в нём, тщательно отрабатывая махи волшебной палочкой. Насколько удалось заметить, эфира он жезлом почти не касался, но и так по раскрасневшемуся лицу и обнажённому торсу катились капли пота.

При нашем появлении школяр перестал упражняться и покинул пределы схемы. Когда он пересекал границу круга, незримая стихия мягко колыхнулась и разошлась во все стороны лёгкими, быстро затухающими подрагиваниями.

– Не переусердствуй только! – предупредил я Уве. – И проверь контур схемы, слишком сильные помехи.