Рутинер

Я подошел посмотреть, что именно так заинтересовало Микаэля, встал рядом и понимающе усмехнулся. Дул легкий ветерок, по воде бежала невысокая волна, раскачивая причалившую к набережной лодку, и полноватый молодой человек, выбираясь из той, едва не свалился в воду. Но комментарий в своей неизменной стихотворной форме маэстро Салазар отпустил совсем по иному поводу:

Чем больше золота, тем мелочней душа,
Браслеты с перстнями — услада буржуа!

Количеству золотого шитья на камзоле и шляпе молодого человека и в самом деле могла бы позавидовать любая модница, хватало на пухлых пальцах и перстней. При этом ни один из них не посверкивал родовым гербом, да и толстую цепь на шее, в отличие от дворянских, не оттягивал фамильный медальон. Как есть — богатенький бюргер, тут Микаэль все подметил верно.

Но при всем при том на ремне молодого человека висели ножны со шпагой, и полная ладонь легла на ее рукоять еще прежде, чем маэстро Салазар проговорил свое двустишие до конца.

— Прикуси язык, а не то его укоротят!

Угроза привела Микаэля в чудеснейшее расположение духа, и он экспромтом выдал очередной стишок:

Эфес в каменьях, позолота на клинке,
Нить жемчуга на шее — быть беде,
Боец серьезный этот вертопрах,
Жаль, правда, бьется только на словах!

Уж не знаю, какая муха укусила бретера, раз он всерьез вознамерился довести дело до поединка, но выбранный им противник оказался то ли не по годам рассудительным, то ли попросту трусоватым. Обнажать оружие или бросать вызов на формальный поединок молодой человек и не подумал, вместо этого сыпанул на доски пристани полпригоршни мелких серебряных монет:

— Ну-ка, обломайте этому наглецу бока!

Четверо лодочников мигом бросили дыбиться и кинулись собирать деньги, а после похватали шесты и устремились к лестнице на набережную, всерьез намереваясь побить оскорбившего их нанимателя наглеца. И, надо сказать, Микаэль подобного поворота никак не ожидал. Палки были длинными, что твои копья, пользоваться ими лодочники точно умели. У них имелись все шансы поколотить бретера, и даже так отступать тот не стал и потянул из ножен шпагу.

Ангелы небесные, ну что за напасть!

Маэстро вполне мог первым открыть счет и деморализовать тем остальных, но любой из возможных исходов схватки меня категорически не устраивал, и я коротко шикнул на подручного:

— Уймись! — а сам потянул из-за ремня волшебную палочку. — Ну-ка, назад!

Желающих связываться с колдуном не нашлось, и лодочники спешно спустились обратно на пристань. А вот красный будто рак молодчик и не подумал отступиться.

— Он оскорбил меня! Задета моя честь! — закричал молодой человек, брызжа слюной.

— Так брось вызов! — посоветовал я. — Нет? Ну и проваливай!

Мой визави оглянулся на лодочников, не дождался от них поддержки, возмущенно засопел и потопал прочь. Его слуга поспешил следом.

— Какое беспримерное падение нравов! — пожаловался маэстро Салазар. — Это просто возмутительно!

— Хватит бросаться на людей! — потребовал я. — Ничем хорошим для тебя это в столице не закончится!

Микаэль только фыркнул, жестом подозвал стоявшего на крыльце таверны мальчишку и велел тому отнести обратно пустую кружку. Мы спустились на пристань, и лодочники насторожились, не зная, чего теперь от нас ждать.

— Кто возьмется довезти до университета? — спросил я, поспешив развеять их опасения.

Мужички переглянулись, и один из них направился к лодке; как видно, в этой компании было заранее обговорено, чья очередь брать клиента. Я ступил в утлое суденышко и кинул звякнувший металлом саквояж под ноги, а сам уселся на банку. Маэстро Салазар тоже задерживаться на пристани не стал и присоединился к нам.

— Извиняйте, сеньоры, — повинился тогда рябой лодочник и оттолкнулся шестом от пристани. — Мы ж не со зла, семьи кормить надо.

— Да все понятно! — отмахнулся я и ухватился за борт лодки, когда ту начало раскачивать на волнах.

Микаэль и вовсе промолчал, и тогда рябой обратился уже конкретно к нему:

— Зря ваша милость юнца задирать стала. Это сын Кристофа-ростовщика, а при том всяка погань вертится, долги вышибает. Могут и вас… того…

— Поживем — увидим, — небрежно обронил бретер, потом усмехнулся. — Благодарю за предупреждение.

Лодочник кивнул, еще раз оттолкнулся от дна шестом и сменил его на весло, поскольку нас почти сразу вынесло на глубину. Дальше плыли молча. По берегу потянулись причалы речного порта, и гребец начал искусно лавировать между весельными баржами, рыбацкими баркасами и торговыми парусниками, ему стало не до разговоров. После пришлось перебарывать течение впадавшего в Рейг притока, который так и норовил отнести лодку подальше от громады цитадели Ангела. Крепость щерилась во все стороны бойницами, ее батареи не только прикрывали порт, но и могли снести всех и каждого с Великого моста, как именовалась переправа через Рейг.