Рыба фугу по-русски

— Дам я тебе семьсот долларов! Только не скули, — расщедрился Шурик, успокаивая страдающую подружку.

— А на колечко с изумрудом? Всего пятьсот долларов… Ну, Шурик, ну, миленький… Ты мне обещал… — как ребенок хныкала секретарша.

— Дура-а-а, — корил ее Боровиковский. — Ты ж убить меня могла!.. Кто б тебе тогда колечки дарил и космы наращивал?

— Шу-у-рик, прости-и-и, — только сейчас секретарша осознала, какие фатальные для нее последствия могла иметь прорвавшаяся, как лава вулкана, ревность. — Я же так тебя люблю-ю-ю… Ты же мой единственный медвежо ночек, котеночек, пупсеночек… Ты мой сладенький малыш, прости-и-и…

— Ладно, — смилостивился умащенный бабьей лестью Боровиковский. — Проехали… А я и не знал, Галчонок, что ты такая темпераментная! — он впервые назвал секретаршу по имени.

Прощенный Галчонок от счастья завилял круглой попкой.

Ангелина, стоя в дверях, внимательно наблюдала всю эту комичную картину. Стол Боровиковского ходуном ходил, то и дело сотрясаемый ударами трех голов, залезших под одну крышу. Ущемленное женское самолюбие было отомщено, но внутренний голос призывал к прощальному залпу из всех орудий.

Не совладав с клокочущими эмоциями, Ангелина тихо порекомендовала обидчику:

— Я хочу вас предупредить, господин Боровиковский, чтобы вам небо в алмазах не казалось: проверяйте ваше кушанье и на работе, и дома. Во флаконе с приворотным зельем, которое ваша жена дала Кате, чтобы та подлила его в вашу еду, обнаружен сильнейший яд — тетродотоксин.

— Что?! — ринулся на волю Боровиковский, проломив плечом боковину стола и выдирая пуговицами пиджака пряди несчастного Галчонка.

— Ай, больно! — запищала секретарша, высвобождая из плена застрявшую голову.

— Аривидерчи, Шурик! Береги себя! Ты в ответе за тех, кого приручил, — словами Экзюпери Ангелина призвала Боровиковского заботиться о многочисленном гареме.

— Подождите, Ангелина Станиславовна, — бросился ей вдогонку Шурик. Но сдобренное гороховым супом картофельное пюре сыграло с ним ту же шутку, что и подмерзшая за ночь корка льда с Ангелиной.

Нелепо взмахнув руками, крепыш Боровиковский рухнул, как подкошенный на спину, и застонал, схватившись за поясницу. Охранник и секретарша поспешили к поверженному шефу. Они посадили Шурика, поддерживая за плечи, но встать он уже не мог, подвернул лодыжку. К подошве левого ботинка прилипла расплющенная котлета по-киевски.

— Я передам Кате ваш пламенный привет! — Ангелина повернулась спиной и победительницей покинула разгромленное поле боя.

— Кто такая Катя? — донесся из кабинета ворчливый голос подозрительной секретарши.

— Ты уволена, дура! — отпечатал устный приказ взбешенный Боровиковский.

Ангелина вышла на крыльцо офиса Боровиковского и осторожно, чтобы не поскользнуться на ступеньках, спустилась вниз. Прошаркав не отрывая ног от земли, она доползла до припаркованной неподалеку «девятке», открыла дверь и села за руль. Включив приемник и поймав веселенькую мелодию, Ангелина завела машину.

В эту минуту вслед за ней на крыльцо выскочил охранник Николай. На улице, среди бела дня он не осмелился грозить пистолетом на глазах у спешащих мимо прохожих. Николай делал ей знаки подождать. Но Ангелина, опустив стекло, показала ему поднятый вверх средний палец — жест, скопированный у Анатолия — и, газанув, лихо рванула вперед.

Николай остался стоять на улице.

— Так тебе и надо, фашистское отродье, — ругала его Ангелина, глядя в зеркало заднего вида. — Ишь, чего удумал, махать пистолетом перед носом у живого человека. Ладно, я не из робкого десятка, а если кто послабее нутром попадется? Или, например, с больным сердцем? Так и до смерти напугать не долго… — разговаривала она сама с собой, выруливая на проспект по направлению к дому.

Да, рыба гниет с головы… Разбаловал Боровиковский своих прихвостней… Но сегодня им досталось! И поделом! Ангелина улыбнулась, мысленно воссоздавая карикатурную картину…

Интересно, а Шурик напугался, когда она сообщила ему про яд во флакончике? Или самовлюбленный павлин Боровиковский опять ей не поверил? Нет, на этот раз он поверил!!! Недаром он так скакнул с места в карьер…

Спрятанные за пазуху бумаги щекотали грудь. Ангелина, придерживая одной рукой отрегулированный послушный руль, другой рукой вынула из своего тайника смятую и надорванную в борьбе фотографию, портрет отца Константина и выскочившую из опрокинувшегося системного блока дискету. Осторожно расстегнув молнию на сумке, она убрала сокровища внутрь…

Зачем она прихватила чужую дискету? Сперва стащила фотографию со стола отца Константина, затем утянула инкрустированный флакончик из будуара Стеллы, а теперь, как правильно выражаются, энергоинформационный носитель из компьютера Боровиковского… Если приступы клептомании будут повторяться, придется, по совету Шурика, подлечиться у психиатра. Ангелина устыдилась не свойственных ей поступков…

Вряд ли на этой дискете она обнаружит секретный список его любовниц или признания в совершенных злодеяниях… Да чего уж теперь гадать! Дело сделано, до дома рукой подать, а там она просмотрит дискету на своем компьютере…