Рыба, кровь, кости

— Если бы ты признался руководству компании в том, что ты сделал, пострадавшие могли бы получить компенсацию…

— Нет. У ЮНИСЕНС в договоре, который должны подписать все служащие и испытуемые, есть пункт об ограничении ответственности. Больные могли подать в суд на меня, но не на компанию, а я попал бы в тюрьму, и тогда никто вообще не увидел бы никаких денег.

— Так что вместо этого ты согласился перевозить героин под прикрытием ЮНИСЕНС.

Он попытался улыбнуться, но безуспешно.

— Я предпочитаю считать это оказанием финансовой помощи освободительному движению в Аруначал-Прадеш. Поддержка местной экономики. Пара пакетов туда, пара пакетов сюда.

— И Дерек Риверс, значит, передавал для тебя кое-какие крохи?

Это была очередная безумная догадка, одна из многих теорий, что приходили ей на ум после того, как Джек бросил их. «Гипотеза», — подумала Клер.

Однако Джек опустил голову и заговорил в пол бесцветным голосом, от которого все его обаяние испарилось:

— Мне нужно было срочно найти кого-то. С торговлей наркотиками я плохо знаком, что бы ты там ни думала. Через Ника и Салли я узнал о довольно неприглядных связях ее отца.

— Расскажи мне о Салли. Поэтому Дерек бил ее, так? Он как-то впутал ее в свои дела с наркотиками, и это ее убило.

Джек поднял глаза и уставился на нее, искренне потрясенный.

— Нет! Ничего подобного! По крайней мере… Послушай, Клер, ты все не так поняла. Это… досадная ошибка.

— Ошибка?!

— Прости, я не это имел в виду. То есть я хотел сказать, побои… Салли была милой девушкой. Я бы ни за что… Я познакомился с ней через Алекс — они всегда были близки. Какое-то время Салли даже была чем-то вроде посредника между мной и Алекс. Я изучал подоплеку нелепого завещания Магды и раскопал кое-что о родстве между Айронстоунами и Риверсами. Только это я и сообщил Салли. Она оказалась достаточно глупа, чтобы рассказать своей матери, похоже, и Дерек узнал об этом. В один прекрасный день этот сукин сын припер меня к стенке, ухватился за совершенно неверный конец веревки, думал, это родство сулит ему деньги. Только на это и хватило его скудного воображения. Он велел Салли порыскать по твоему дому, вынюхивать, искать доказательств.

— И она… стала вынюхивать?

Скажи «нет», думала Клер. Пожалуйста, скажи «нет».

— Сначала да, но потом, когда узнала тебя получше, только притворялась, что высматривает. Она категорически отказалась продолжать, даже когда Дерек обнаружил это и начал ее поколачивать. Она обратилась ко мне за помощью. Я тотчас же отправился к Дереку и объяснил ему, что он во всем ошибся. Что у него нет законных прав на Эдем, что не существует никакого закопанного завещания, или какая там еще дурацкая мысль взбрела в его тупую башку. Я попытался довести до его сознания, что родство было через индийского доктора, который работал на Магду и…

— Индийского доктора?

— Все, что ответил мне Дерек, — что он «не родственник никакому гребаному пакистанцу». Итак…

— Почему ты не обратился к другим попечителям, к поверенному? Потому что Дерек отказался бы принимать участие в твоих маленьких сделках с наркотиками?

— Я… Это… сложно. Но я не думаю, что Дерек приложил руку к смерти Салли. Во всяком случае… он был подонок, но он не устроил бы убийство собственной дочери, — поспешно ответил Джек резким от волнения голосом. — Никто не сожалел больше, чем я, о том, что Салли… что она умерла.

Клер хотелось задать ему еще больше вопросов, но она была уверена, что если станет давить на Джека с требованием заполнить некоторые пробелы в его истории, он просто солжет — если уже не солгал. Что он выигрывал оттого, что говорил ей правду? В конце концов, всякий начинает лгать, когда оказывается на месте свидетеля. Какова бы ни была причина, всякий встает и клянется — на Библии, на Коране, на могиле своего брата. Говорит: да, этот тот самый человек, Номер Третий, да, я абсолютно уверен, что он полностью виновен.

А еще какая-то крошечная часть ее самой все-таки хотела, чтобы ее родственник вышел сухим из воды.

— Ты интересовалась индийским доктором, родством между Магдой и Риверсами? — спросил Джек, заставая ее врасплох, подбрасывая самую непреодолимую приманку.

17

Клер встревожило, что Джек вновь обрел спокойствие. Резкие, скрипучие нотки исчезли из его голоса, глаза снова заблестели.

— Не собрать ли нам всю историю вместе? — сказал он. — Мы могли бы начать с конца апреля тысяча восемьсот восемьдесят восьмого, когда Магда и ее муж отплыли на пароходе из Калькутты в Англию.