Рыбаки уходят в море… Исландская новелла

Сначала женщине показалось, что она ошиблась. И поскольку она не смогла сразу разглядеть, что там такое, то решила дождаться появления очередного автомобиля. С каждым разом, когда свет фар падал в подворотню, хозяйка проникалась все большей уверенностью, что там лежит женщина или ребенок, может быть, труп. А мороз крепчал. Женщина позвала мужа, но он ничего особенного не заметил. Правда, в тот вечер движение на улице было на редкость слабым. Любой горожанин на их месте, конечно же, вызвал бы полицию: пусть она разбирается. Но для них подворотня была чем-то вроде огорода на старой усадьбе, а девушка, наверное, казалась им изнуренным заблудшим путником, пробившимся в пургу через перевал. Женщина ныла до тех пор, пока муж не вышел с ней на улицу посмотреть, в чем там дело. И вот они принесли Златовласку в свою комнату. И опять повели себя так, будто они еще на старом заброшенном хуторе, далеко в высоких горах. Они осторожно сняли с нее перепачканную рвотой, смерзшуюся одежду, заботливо вычистили, а тело стали растирать, вздыхая: «Такая молодая, ох-ох-ох…»

Растирали долго, пока не вспомнили о враче, ведь они были из деревни, а там всегда так поступали, когда кто-нибудь заблудился и ослаб. Врач приезжал в деревню, только чтобы ампутировать конечности да перевязать раны и переломы. О полиции первым заговорил старик. Они посмотрели на Златовласку и опять вздохнули: «Такая молодая…» Может, следовало все-таки позвать врача? И они продолжали заботиться о девушке.

Когда она наконец открыла глаза, опухшие и невидящие, но где-то в глубине полные сини и ужаса, как у маленькой раненой птички, супруги сказали: «Слава тебе, господи!», положили ее в свою постель, ухаживали за ней, отдавая ей все самое лучшее, что только можно было найти в кухонном шкафу. Предложили позвать врача. Но Златовласка не хотела врача. Мало-помалу она оправилась и рассказала им странную историю о злой мачехе, которая прогнала ее из дому, вот почему она и попала в переделку. Но врача звать не следует. И полицию тоже. История была такая трогательная, что Златовласка сама в нее поверила и долго безутешно плакала над своей горькой судьбой. А пожилые супруги поглаживали ее волосы и руки и вздыхали: «Какая молодая, ох-ох-ох… досталось же тебе…» Они ухаживали за ней, как за родной дочерью, а сами спали в другой комнате на узких лавках. Но им не казалось, что там тесно. И прежде чем заснуть, оба вздыхали: «Какая молодая, ай-ай-ай…»

Обычно они просыпались рано. Но в то утро Златовласка встала раньше них. Кровать была пуста, а постель не убрана. Иначе бы они наверняка решили, что это был сон. Женщина сказала об удивительном сне своему мужу, а он ответил:

— Да-да, дорогая, значит, нам опять приснился один и тот же сон. — И оба тихо улыбнулись. Ведь они столько ночей спали на одной подушке, что часто видели одинаковые сны. Но постель была вся перевернута, и они сказали:

— Она напугалась, бедняжка. Ай-ай-ай, досталось же ей. Что же теперь с нею будет?..

Златовласка не могла бросить танцы. Волосы ее поблекли, синие глаза померкли, исчезла утренняя заря со щек, а розовый цвет — с губ. Краски, которые ей одолжила норна, не могли скрыть печальный изгиб рта и страх, затаившийся под фальшивым блеском глаз. Когда ее парень встречался с ней на улице, он проходил мимо, не узнавая ее. Златовласка замечала его и подолгу смотрела ему вслед, а он, не оглядываясь, шел своей дорогой. И Златовласка тоже шла своей дорогой, только в другую сторону. Им, очевидно, никогда не будут сниться одинаковые сны на одной подушке. Ибо Златовласка все еще танцует с защитниками. Быть может, Златовласка подозревает, куда уносит ее этот танец. Мусорный бак по-прежнему стоит в подворотне. А защитники разыскивают новые и новые места, все более опасные.

Важные люди в городе Златовласки, как и раньше, взахлеб расхваливают и благодарят защитников. Простой народ сторонится защитников, как неизбежности, которой нельзя бросить вызов. А Златовласка танцует.

Рано или поздно, когда бокал ее будет допит до дна, ее опять швырнут в подворотню к мусорному баку. Супруги в маленьком домике уже состарились. А если они умрут… что тогда?

Якобина Сигурдардоттир Сестры