Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

Барон проделал несложные мысленные пассы, которые за годы отработал до автоматизма.

Он увидел себя в узком прямоугольном помещении. Противоположные стены занимали двухярусные койки, так что свободным оставался только узкий проход, где стояли сброшенные с усталых ног ботинки и сапоги.

Воздух был спёртым и настолько плотным от запахов, что его надо было проталкивать в ноздри. Пахло едой, которую готовил «майор» Володя, носками, рубахами и потным бельём четверки здоровых мужиков. Сейчас есть и спать, рабочий день закончен.

— Саш, ты деньги спрятал?

«Ага, — подумал барон. — Меня зовут месье Саш, гастарбайтер, вольный каменщик». Анри осторожно наблюдал, так, чтобы подопечный не почувствовал чужого присутствия в своем разуме.

— А то! Как обычно, в дупле.

— Добре, чёй-то у меня мысли дурные.

— Не каркай. Завтра домой. Как по маслу проскочим.

Сашка знал, что «по маслу» не проскочат. Их будут поджидать на каждом этапе.

Менты у маршрутки, бандиты у вокзала. Потом и те и другие станут ходить по вагонам. А там граница — великий шмон.

До маршрутки их отвезёт прикормленный участковый. Потом открытое море, полное кровожадных акул. Плывите как знаете. Он свои деньги отработал.

Конечно, ксива «майора» помогала, но только для ментов. Тем было западло обирать своего же, пусть и пенсионера. А с пацанами было сложнее. Хорошо, если попадутся знакомые. Хуже, если новые отморозки.

Володя бросил на сковороду куски колбасы, те зашкворчали, сворачиваясь в сочные лепестки. Жир брызгал. «Майор» добавил кружочки лука и принялся мешать, глядя, как тот меняет цвет. Забурел, бродяга. Как ловко, почти нежно он разбивает скорлупу яиц. У Сашки никогда не получалось так. То ударит ножом слишком слабо и приходится бить второй раз. В яичнице получается чертова туча белых крошек. В другой раз врежет так, что аж до руки. Кожу не рассечёт, она дубовая, да яйцо окажется в ладони. «Руки-крюки», — ворчит бригадир Степаныч.

С улицы донёсся шум. Кажется, машина подъехала.

Степаныч выглянул в крохотное оконце.

— «Мерседес» чёрный. Чужой. Накаркал, сука, — зло бросил он Сашке. — Звони скорее Борисычу.

Борисыч был участковый. За ежемесячные отчисления не давал бригаду в обиду. Сашка никак не мог попасть пальцами на нужные кнопки. Наконец раздались длинные гудки.

— Не берёт, падла.

— Попали! — Бригадир натягивал свитер.

Проснулся Колька, совсем еще пацан. Он не был в таких передрягах и с удивлением смотрел на изменившиеся лица взрослых.

В дверь постучали. Требовательно, по-хозяйски.

— Может, не открывать? — спросил Колян.

Бригадир распахнул дверь.

— Гостей ждёте?

В помещение ввалился огромный детина, его маленькая бритая голова крепилась прямо к плечам. Шеи не было вовсе.

— Наши все дома. Но и гостей не обижаем, — степенно ответил бригадир.

Вслед за громилой вошёл невысокий плотный мужичок. Он был в кожаном плаще и шляпе. Сашка видел такого в фильме. Название почему-то вылетело из головы.

Сзади маячили еще фигуры.

Глаза у мужика были страшные, тёмные, безжалостные. Он улыбнулся:

— Зарплату получили?

— Нет. Завтра обещали, — уверенно соврал бригадир.

— А ты — Рембо? — понял мужик. И тут же без замаха коротко ткнул Степаныча куда-то под рёбра.

Тот охнул, но устоял. Хотя как-то весь перекосился и стал ниже ростом.

Мужик с удивлением разглядывал свою ладонь, упакованную в чёрную перчатку:

— И вправду Рембо. Крепкий. У меня редко кто устоит. Тесно тут у вас. Вышли на улицу, быстро!

— Сашок, может, не выходить? — шепнул Колька.

— Молчи уж. Попали…

Они вышли в морозную ночь. Холод обжёг лицо. Одинокий фонарь сиял новогодним золотом. В воздухе красиво кружились первые снежинки. Они припорошили грязь, отчего стройплощадка показалась только что убранной. Будто специально подготовленной к приезду гостей.

— Построились в ряд, — командовал мужичок.

Встали в ряд.

Напротив стояли гости, главный и трое подручных, играющих могучими плечами в своих тёплых кожаных куртках.

— Спрашиваю один раз, — веско сказал главный. — Где деньги?

Сашка спрятал глаза. Неужели отдавать всё, заработанное за три месяца? И ехать пустым? Что скажет Светка? Но ведь убьют, суки. А вдруг нет? А если он скажет, где деньги, тогда потом отметелит Степаныч. Да и это не самое страшное. Слух пойдёт, что он, Сашка, шкура последняя.

Один из здоровяков вразвалочку подошёл к поддону с кирпичами, взял два, рассматривая их, будто видел первый раз. Кирпичи в его лапищах казались детскими кубиками.

— У вас, смотрю, материал остался, — заметил он, подходя к Степанычу.

— Да. Там еще два поддона, если надо, забирайте.

Бугай коротко ударил бригадира кирпичами с двух сторон по ушам.

Тот схватился за голову и рухнул как подкошенный. Перевернулся, попытался встать, застонал и вновь упал, сразу затихнув.

— Ну? — Здоровяк подошёл к Кольке.

Тот от страха присел, закрыл голову руками.

Тут Анри решил вмешаться.

Сашка был не силён в составлении планов, но тут вдруг сообразил, что бандиты не должны грохнуть мента. Совсем другая статья выходила бы. В голове созрел план. Он выступил вперёд и поднял руку, как в школе:

— Я скажу, где деньги.

— Молодец, — похвалил главный.