Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

— Как? — справедливо возмутится придирчивый читатель. — В повествовании пропали пять веков, начиная с четырнадцатого. Что происходило с Анри в те далекие времена?

Увы! Своевольное движение скользящего камня, равно и творческого замысла, не изменить. Вглядимся же в обозначенное место потока истории.

В конце девятнадцатого века, в четверг, тёплым летним вечером, который бывает после легкого дождика, Анри сидел в кресле-качалке на открытой веранде замка, отмахиваясь от назойливых мошек.

Скорее всего, в руках у него были календарь и часы, поскольку в рассказе барон указал точное время — шесть часов после полудня.

Мистический лабиринт жизни, по которому он шагал более пяти веков, уже изрядно поднадоел. Приходилось постоянно выполнять команды Белой дамы и демона Асмодея. Он давно перестал задаваться вопросом, на кого работает — на Бога или дьявола. Поломав голову над этой этической задачкой первые две сотни лет, пришел к выводу, что все одним миром мазаны. И бессмысленно решать, кто лучше — папа или мама, царь или визирь, президент или премьер. Лучше меньше думать об этике, ежедневными молитвами отдавать налоговые духовные отчисления на небеса и исправно выполнять волю всевышних посланников.

К девятнадцатому веку, сменив десяток имен, он наследовал собственное баснословное состояние, прошёл несколько войн и революций и наслаждался жизнью в облюбованных местах в привычном для себя стиле вулкана, который притворяется тихим омутом. Тем самым, где черти водятся. Но не громко…

Спокойные периоды сменялись взрывными, умиротворённое дыхание — огненной, испепеляющей лавой. После очередного грозного извержения барон бывал неприятно поражён масштабом собственных деяний. И обещал себе впредь быть мягче.

Вечернее солнце пробралось сквозь облачный заслон. Его лучи вместе с робким порывом ветра ненавязчиво появились на площадке, только чтобы разведать обстановку.

А ситуация опять складывалась нервная. Чаша терпения барона переполнилась и грозила вылиться.

Вот уже полчаса мироздание его раздражало, напихав перед мысленным взором колонны загадочных букв. Те маршировали, будто на военном параде. В голове гулко топало. Монотонная строевая песня уныло шумела в ушах, как сдуревшая морская раковина. Окружающий мир был полностью заслонен этим однообразным зрелищем, которое растрачивало себя совершенно попусту, поскольку он ни черта не понимал, что же пытаются сообщить ему высшие миры.

Иногда ему казалось, что улавливает смысл таинственных указаний неизвестно от кого. Но поле информации было слишком запутано. Барон ждал разъяснений и был сильно не в духе. Взаимное непонимание с мирозданием достигло критической точки. К тому же кусали комары. Анри треснул себя по шее, убив очередного кровопийцу. Удар звонким эхом пронёсся по саду.

Буквы послушно исчезли, словно только этого ждали. Вздрогнула природа, затихли птицы, солнце поспешно нахлобучило на себя косматое облако. Где-то вдалеке корова издала душераздирающий вопль, обнаружив вселенскую тревогу.

Из мглы веков, а может, из невидимого мира, затаившегося рядом, появилась Белая дама, а затем, спустя мгновение, и демон Асмодей.

В разуме Анри что-то поёжилось, хотя это и нелегко представить. Гости выглядели весьма странно.

Богиня вновь поменяла тело, стала выше, худее и приобрела несвойственную всевышним сущностям сексуальность. Барону почему-то вспомнилась танцовщица из только открывшегося кабаре «Мулен Руж». Недавно они провели несколько весёлых часиков. Ох уж эти женские часики…

Воображение нарисовало Белую даму танцующей канкан.

Анри зажал обоими руками взбесившийся мозг. Но уж очень провокационно выглядела богиня, одетая в золотистую кружевную блузку с высоким воротником, юбку, струящуюся мягкими складками по привлекательным бедрам, и широкополую шляпку, украшенную цветами. В руке держала лилию, время от времени манерно поднося её к вздёрнутому носику. Видимо, эпоха модерна была ей по вкусу, и, скорее всего, она её и создала.

Чтобы ввести мысли в правильное русло, барон мысленно произнёс молитву «Царица небесная…». Дойдя до слов «…какой же я смрадный, какой же я грешный…», ощутил прилив обречённости. И успокоился.

Что касается демона, тот выглядел странно. Шерсть на макушке стояла взбесившимся ежом, а вокруг ушей и на шее рыжие космы были заплетены в многочисленные косички. Мощный торс упакован в чёрную кожаную куртку, покрытую металлическими полосами и значками.

Видимо, не только Анри был удивлён видом гостя. Белая дама также с интересом осмотрела демона. Наконец произнесла:

— Ну ты и выглядишь! Совсем осатанел?

— Йо! — сказал Асмодей, странно размахивая руками. — Всем моим братьям привет! И сёстрам тоже. Вот изобрёл новый модный стиль. Когда-нибудь запущу в жизнь. И музыку такую, и прикид. Сечёшь?

— Соберись, друг мой. Мы сейчас на работе, — ласково сказала дама. — И перестань крутить лапами. Еще обдерёшь кого-нибудь.

— Йо, — согласился демон. — Будем вату катать.

Анри не стал встревать в диковинные речи, а подвинул кресла к столу:

— Присаживайтесь.