Рыбьи байки

по линиям причин, приличий и последствий

по трекам и стихам, сквозь выжатый бурбон

напротив ни о чем, и рядом не по средствам

весь вечер на манер то рэмбо, то рембо

вникая в тонкость рук и талый танец пальцев

теряя счет часов на тонком ремешке

я позабыл о том, как снова оказался

на этих островах в безвременной реке

но вечер вышел злой и нелицензионный

за глюком новый глюк, а там перезагруз

и новый поворот под лепет телефона

расставил по местам недоуменных муз

и ты, как тот плакат, что ветер рвет на части

как новый плюс один в недоуменье спин

разбавив темноту, оставила в ненастье

незавершенный день под номером один

Дубль два

Из холода ныряя в темноту,

Пройди подъезд – чистилище для лишних,

Звонком взорви задверные задвижки,

Ответа нет, но ключик тут как тут.

Включая свет, не торопись узнать

Сакральных стен холодную несвежесть,

Паркет протертый, что скрипит все реже,

Простых обоев толстую тетрадь.

С затертых пленок только рыжий шум,

Винил исчиркан и приправлен пылью,

Но лишь они напомнят – были, были

Все эти дни под ником "не дышу".

Страниц белесых тающий стриптиз

Округлый свет выхватывает наспех,

Сальери сгинет в тришестом моцартстве,

Под танец букв не выходя на бис.

Читая многих, не теряй свои

Слова, не размочи их, словно корку,

Назначенную рыбам на прикормку.

Река мелка, и всех не напоить.

Когда повсюду золотой телец,

Наивно ждать серебряного века.

И ночь поет, и небо где-то сверху,

Но не пытайся следовать стреле.

перепост-модерн

позабыв о стремленьи вниз

к несмываемой пустоте

на разбеге опять завис

соответственно – не взлетел

просто выпал в шаги вдоль стен

воздух здесь – словно супер-клей

водостойкий, что твой момент

и горючее на нуле

и сужается птичий клин

перспективе обратной верь

ведь как минимум – сам прикинь

параллельных должно быть две

только все, что тогда – увы

по причине дурных страстей

не выходит из головы

или прочих больных частей

не проходит пройдоха день

да и ты по шагам не в счет

пишешь свой перепост-модерн

а тебе бы – в полет, в полет…

Она теряет ритм

Она теряет ритм, и рушатся попарно

И стены и мосты. Примерно пополам

Тень делится на две в предчувствии удара.

Куранты начеку, и тишина по швам

Ползет все ниже. Нот не хватит до подвала,

А там опять замок у каждого угла.

И остается ждать того полуфинала,

Когда она опять возникнет в зеркалах

То в белом без белья, то в бесконечно алом,

То в черном через ночь, то в злачно золотом,

То в красном на краю, и спектра явно мало,

Но где сидит фазан, и главное – за что?

Какой архипелаг бумаг продавит вечность,

Какой уйдет в огонь, забытый или злой?

Но ритм растворен, и вечер быстротечен,

И снова на часах момент, когда гурьбой

Слова валились с губ и падали под ноги,

И каждый тихий шаг – шуршанье тишины,

И нам по сторонам, и мы не по дороге,

Отъявленно вольны, отравленно равны.

Но более, чем боль, несносней синусоид –

Устои пустоты, истошные штрихи,

Дабы за дамбой лет, в нехватке алкоголя –

Пустая голова. Стихи, стихи, стихи…

Одиссейное

Эти ветры сметают всех,

Кроме хмари по-над Невою.

И поэтому, не присев,

Сразу с улицы – в море, в море

Улетает бумажный змей,

На котором – святая Троя,

В даль, которая все прямей.

Да и как тут не быть героем,

Если память не пустотой

Обернется который вечер.

Ведь прошло далеко не сто,

Чтоб не помнить, кто чем помечен.

Так когда-то, в густой застой

Погрузившись по самый самый,

Ты всплывал вместе с темнотой,

Покидая подъездный саван.

Отказав в забытьи братве,

Отправлялся гулять на свежий.

Изнутри натяжной портвейн

Согревал, сохранял надежду,

Чаще выпитый натощак,

Обещающий выйти боком,

И сирены чужих общаг

Зазывали из черных окон.

Только юный мой Одиссей,

Залепив все, что нужно, воском,

Миновал их почти что всех,

Избегая расплаты плотской.

Просто мимо, вперед, вперед,

К побережью, на прежний ветер.

Ведь казалось, что кто-то ждет

Из прохожих последней трети

С кучей новых рассказов про

Битвы, сциллы, харибды, весла.

Так насквозь и прошел герой

Свой последний весенний остров.

белеет

белеет парус лелеет образ

поэтов прежних гранит и бронза

от века к веку все крепче поза

поэтов редких не срубит проза

и снова тянутся разнобоки

дрянных поэтов пустые строки

и полнят сети густою массой

поэтов разных простые фразы

а дальше больше себе дороже

поэтов страстных следы на коже

поэтов лучших удары в сердце

без остановок без контрацепций

но снегом метит остывший воздух

поэтов мертвых кресты да звезды

Оглавление

Трескайп

станцуй что-нибудь, лолита

станцуй что-нибудь, лолита, скорей станцуй

долбаный пасодобль или опять стрип-дэнс

пусть все, что мешает, задержится на весу

и мы наконец минуем прицельный ценз

станцуй что-нибудь, лолита, сон тяжелее стен

а дождь за темными окнами все сильней

еще пара дней без танцев, и мы пропадем совсем

как эти твои записки сейчас в огне

станцуй что-нибудь, лолита – весело, босиком

пока я считаю от тишины до ста

бог снова ошибся, и выход не там, где вход

а ночь на репите выдохлась, оттрепетав

и лишь в электронных сумерках вечный зуд

станцуй, а не то это лето скоро совсем пройдет

и осень с размаху ударит листьями по лицу

а там – кому рождество, а кому и наоборот