Рыбья Кровь и княжна

В своеобразном материальном положении оказался отец Паисий. Так же как и у липовцев у него износился и первый, и второй комплект одежды. В ближайших церковных приходах на его плачевный внешний вид внимания никто не обратил, а сам он просить новую одежду постеснялся. Пришлось Дарнику самому ссудить его нужным количеством солидов:

— Считай, что это мой первый вклад в вашу церковь.

— Смотри, я в твоем житии так и напишу, — шутливо пригрозил смущенный княжеским подаянием священник.

— Пиши, только не забудь и себя там отметить, — смеялся князь, — и вашу скупую церковь.

Хаскиди представлял собой старую ромейскую крепость на перекрестке двух дорог. Два года назад она была захвачена болгарским ханом. Теперь ее уже пятый месяц освобождало ромейское войско. Все делалось по самому последнему слову военной науки: стреляли баллисты с катапультами, подъезжали осадные башни со штурмовыми командами, тараны били в окованные железом дубовые ворота, воины карабкались по приставным лестницам, в ответ ромеи получали тучи стрел, пудовые камни и опрокинутые чаны с кипятком.

Прибывшие словене с сербами застали все это в самом разгаре. Рыбья Кровь с арсами в сопровождении ромейских дозорных подъехал к наблюдательному месту осаждающих. Мирарх Лаодикис, командовавший осадой, как раз отъехал к дальним воротам крепости, и ничто не мешало князю свободно наблюдать за действиями воинов и архонтов. В полной суматохе и кутерьме, царящей вокруг, трудно было проследить единое разумное управление, казалось, все действуют по своей собственной воле. Потом все же стали заметны отдельные отряды, занятые одной и той же «работой». Стены крепости сложены были не из известняка, а из гранитных глыб, поэтому обилие метательных машин у осаждающих приносило мало проку — двухпудовые камни откалывали от стен лишь по жменьке щебня.

— Да, крепко строили крепости наши предки, — услышал Дарник, как один комит сказал другому.

С приставных лестниц градом сыпались на землю убитые и раненые ромеи. Глядя на это зрелище, к которому он столько готовился в Липове и в Дикее, князь больше всего сейчас думал, как бы от него увильнуть и что делать, если мирарх прикажет ему тотчас же вести своих людей на приступ.

Любопытство вызывали и действия осадных башен. Возвышаясь над стенами, они все же были ниже крепостных башен, и баллисты болгар превращали их в решето, дюжинами сметая с дощатых площадок изготовившихся к броску ромеев. Вот выстрел болгарской баллисты переломил вертикальную стойку осадной башни, верхняя часть ее вся накренилась, и из-под бычьих шкур, служивших укрытием, на землю полетели пять или шесть человек. Это послужило сигналом, и толкавшие внизу поврежденную башню воины покатили ее назад.

Прискакавший мирарх Лаодикис, толстый рыхлый сановник с красным разгневанным лицом, первым делом обратился к Дарнику:

— Я ждал твои тагмы еще пять дней назад! Хочешь ни за что золото получать? Немедленно веди всех своих словен на приступ!

— Завтра я возьму тебе эту крепость. Сегодня мы должны отдохнуть.

— Завтра?! Вы только посмотрите на этого шута! — воскликнул комит, говоривший про умных предков, и почти ткнул в лицо Дарнику пальцем.

Князь действовал машинально, оскорбление еще не в полной мере осозналось его умом, а правый кулак уже летел снизу вверх, и, получив сильный удар в подбородок, комит тяжело рухнул во всех своих доспехах навзничь. Телохранители мирарха и арсы схватились за мечи. Мирарх повелительно поднял руку, все замерли.

— А ну успокоились! Труби отбой! — приказал Лаодикис командиру трубачей. Выходка Дарника произвела на него скорее благожелательное впечатление. Вновь не получившийся приступ крепости можно было превратить из неудачи в легкую заминку, вызванную новым пополнением и его вспыльчивым военачальником.

— Если ты так же силен и быстр на поле боя, то за завтрашний захват тобой Хаскиди я спокоен, — желчно высказал мирарх. — А ты поосторожней впредь тыкай в незнакомых воинов пальцами. Они могут принять это за оскорбление, — обратился он к поднятому с земли комиту.

— Разве ты не казнишь варвара, что посмел ударить твоего помощника во время боя? — Побитый комит был настроен отнюдь не миролюбиво.

— Казню, если он завтра не возьмет крепость. И это не шутка, — последние слова обращены были к князю.

Весть о происшествии на командной ставке мгновенно облетела все войско. Для привычных к суровой воинской дисциплине ромеев было невероятно, что какой-то пришлый варвар может вот так запросто избивать их архонтов. Только и говорили об отложенном наказании дерзкого словенина. Сильно обеспокоились и сами липовцы. Сербы хоть и говорили, что тоже будут стоять горой за князя, но им мало кто верил. Вечером мрачные предположения, казалось, подтвердились, мирарх вызвал к себе Дарника, а князь отказался ехать к нему. Вместо гонца Лаодикис послал со вторичным приглашением старшего комита.

— По какой причине ты не являешься на зов мирарха? — спросил тот, явившись с охраной в стан липовцев.