Рыбья Кровь и княжна

— Это будет еще лучше. — Рыбья Кровь не пожалел еще одну улыбку.

Когда к Гребню прибыл разгневанный хан, на отмели ниже по реке вовсю шла меновая торговля. Из города прибывали лодии с заказанными товарами, а взамен в Гребень везли хазарские припасы. Тут же расхаживал со своими арсами Дарник, отчего у гребенских торговцев все буквально валилось из рук.

— Что это такое? — изумленно спросил Сатыр.

— Торгуем, — безмятежно отвечал князь. — Я уже послал гонцов в улусы, чтобы гнали сюда больше скота. Самое время от его излишков избавиться. Видишь, какие в Гребне купцы покладистые, берут все не торгуясь?

Хан весело смеялся — ну как на такое можно сердиться.

— А зачем к приступу все готовишь?

— Да нет никакого приступа, просто хочу показать твоим воинам, как можно через стену перебираться.

И точно, когда были готовы обе осадные башни, их подогнали друг к другу, и толпы хазар гуськом взбирались на одну из них, переходили по узкому мостику на другую и благополучно спускались на землю. Позже бегали к башням с лестницами и взбирались по ним на верхнюю площадку. И все это на виду у города и всего стана.

Ничего более решительного не предпринималось, и несколько успокоенные бездействием хазар гребенцы решились выпустить из северных ворот свой торговый караван на Корояк. В полуверсте от городских стен караван остановили липовцы, отобрали не только все товары, подводы и лошадей, но даже верхнюю одежду купцов и охранников, так что тем пришлось в одних портках и портянках вместо сапог возвращаться в город.

— Это вам в счет виры за Липов! — улюлюкали им вслед дарникцы, впрочем, строго воздерживаясь от рукоприкладства — таково было распоряжение князя.

Неизвестно сколько бы они еще куражились над полуосажденным городом, если бы из Липова не прибыл сменный отряд бойников, а с ним сама княжна Всеслава со своими дружинниками.

— Если муж не хочет разделить с женой теплый дом, то жена разделит с ним походный шатер, — объяснила она напоказ Дарнику и окружающим свое появление.

Князь промолчал, не найдя что сказать в ответ равноценное, зато позже, когда они остались с женой наедине, был более красноречив:

— Я дал слово хазарам, пока буду с ними, придерживаться их обычаев. А один из обычаев такой: при появлении знатного гостя не только накормить его, но и уступить ему на ночь свою жену.

— Ты шутишь? — не поверила она.

— Спроси кого хочешь.

— И ты меня тоже уступишь кому-нибудь?

— Вынужден буду. Увы!

Княжна была в сильной растерянности.

— Давай вот что. Отсюда ты едешь в Айдар и вместо меня присутствуешь на княжьем суде против Алёкмы. Что мы решили с него брать, ты знаешь. Чем я занят, все князья тоже знают. Можешь почаще там говорить, что видела под Гребнем у мужа войско в тридцать тысяч мечей. В общем, сама придумаешь, как всех князей зажать в кулак. Ты это сможешь. Главное: не уступай ни одного дирхема, не сбивайся с ровного голоса, и твое имя прогремит на весь каганат громче моего.

Рыбья Кровь знал, как сыграть на тщеславии жены: через час Всеслава ни о чем другом, кроме своего блистания во дворце кагана, уже думать не могла. Дополнительно напугав ее, что сейчас к нему прибудет хан Сатыр, который вряд ли откажется от такой словенской красавицы, Дарник в тот же вечер отправил жену в Айдар, успешно избежав с ней постельной близости. Это тебе за Адаш, мстительно думал он.

Сменные ватаги прибыли в двойном количестве — все же нашлись в Липове охотники поучаствовать в новом походе своего князя. С собой они привезли двенадцать повозок, доверху нагруженных воинскими припасами. Помимо оружия и доспехов захватили множество заказанных Дарником наградных фалер, знаков различия для малых и больших воевод, изрядный запас знамен, а также несколько рулонов цветных материй для изготовления из них лент различия. Уже через два-три дня весь передовой полк украсил такими лентами и себя и своих коней, так что издали стало видно, кто к какой тагме или сотне принадлежит. Стояние у Гребня утратило дальнейший смысл, и, так ничего враждебного городу не предприняв, Рыбья Кровь велел сворачивать стан и двигаться дальше.

Еще два дневных перехода, и вся орда начала переправу на другой берег Малого Танаиса. Нашли рыбачье селище с десятком лодок, хороший прибрежный лес для сооружения плотов и взялись за дело. Несколько суток вокруг стояло неумолчное мычание, блеяние и ржание многих тысяч животных. Князю представилась редкая возможность разглядеть на малой площади все кочевое население. Увидел то, что подозревал уже и раньше: не все в хазарском племени было столь благостно, как пытались ему показать улусные тарханы. Помимо крепких степных семей, состоящих из нескольких поколений женатых мужчин, подчиненных мудрому старейшине, имелись семьи второго и третьего ряда, которые влачили жалкое существование, этакие полуизгои, которые едва-едва могли прокормить себя и жили с вечно опущенными глазами. Многочисленны были также рабы и слуги, когда-то захваченные в плен или просто подобранные в бескрайней степи.