Рыбка по имени Зайка

Словно подслушав эти мысли, зазвонил мобильный. Я взял телефон.

– Вава! Ты забыл?

– Нет! А что?

– Забыл!

– О чем речь?

– Безобразие!

– Я великолепно все помню.

– Да? Тогда мы спускаемся.

– Куда?

– К подъезду.

Я закашлялся:

– Прости, Николетта…

– Ага, забыл!

– Я не успел еще подъехать, попал в пробку, – не моргнув глазом соврал я, пытаясь сообразить, в какую степь обещал отвезти маменьку. Сообщить ей, что забыл, нельзя, при каждом удобном и неудобном случае Николетта будет потом возмущенно восклицать: «А помнишь, в таком-то году нарушил мои планы, проявил редкостное невнимание вкупе с удивительным безразличием».

Нет, нужно твердо стоять на своем: помню все, виновата пробка.

У родного подъезда я оказался быстро, вопреки моим заверениям на дорогах по непонятной причине было мало машин.

Сегодня Мэри и Николетта нарядились в абсолютно несхожие одеяния. На одной был пронзительно розовый брючный костюм, на другой – платье интенсивно синего цвета с широким белым поясом, подчеркивающим талию, которой могла бы гордиться даже юная девушка.

Тихо хихикая, дамы залезли в салон.

– Едем, – скомандовала одна.

– Отлично! – кивнул я. – Каким маршрутом?

– Говорила же, он забыл! – тут же заявила другая.

– Ну как можно, – с укоризной воскликнул я.

– Тогда к чему вопросы?

– Добраться до цели можно разными путями, – ловко отбился я, – через центр или переулками.

– Давай по Тверской!

– Нет, лучше не так!

– А как? Молчи! Ты сто лет в Москве не была!

Я, спокойно наблюдая за перебранкой, слегка приободрился. Ясно, та, что в синем, Николетта. Мэри в розовом. Вот и чудесно, по крайней мере я сумел разобраться «ху из ху» и не попаду в идиотскую ситуацию. Дамы тем временем продолжали спорить.

– Ну и что? Тверская где была, там и осталась, – заявила Мэри, – бессмысленно по ней толкаться! Лучше добираться огородами. У нас в Америке…

– А у нас в России, – перебила сестру Николетта, – ближе по центру!

– Никогда!

– Всегда.

– Лучше застрелиться!

– Экая ты упрямая.

– Сама такая.

– Вовсе нет, я готова тебе уступить! Ваня, давай налево!

Я кивнул и нажал на педаль газа. Вот и отлично, кажется, знаю, куда намылились сестрички.

– Нет, – взвизгнула Мэри, – я тебе уступлю! Ванечка, на Тверскую!

– Через Сущевку!

– По центру.

– Ты сама хотела по окраине, вот я и решила тебе угодить.

– Нет, я сама угожу! По Тверской!

– По Сущевке!

– По Тверской!

– По Сущевке!!! Алло! Ой, Кока, мы уже почти приехали, – защебетала в телефон Николетта, – это Вава еле-еле тащится!

Я испытал чувство глубочайшего удовлетворения, поняв, что маменька надумала посетить кого-то из заклятых подруженек, то ли Коку, то ли Зюку, то ли Люку, то ли Маку, и вот теперь я точно знаю, куда рулить.

«Жигули» влились в поток автомобилей, но сестры не заметили, что давным-давно находятся в пути, и продолжали спор с незатухающей страстью.

– Ты хотела по Тверской, так поедем.

– Уступаю тебе, по Сущевке лучше.

– Тверская редко стоит.

– На валу тоже нет пробок.

– Зачем по задворкам шляться! По Тверской!

– Вот еще! По Сущевке!

– Вечно ты споришь!

– Не смей мне настроение портить!

– Ни разу не согласилась с сестрой. Помнишь, как в детстве ты всегда мои ботинки рвала.

– Я? Я? Это ты хватала мои платья и превращала их в тряпки!

– Вранье! Кто разбил в тридцать девятом году фарфоровую куклу?

– А ты в сороковом наговорила про меня Вениамину гадостей!

– Твой Веня был идиот.

– А твой Николай? Ха-ха-ха! Вот уж убила бобра! Да его стыдно слушать было! Крестьянин с навозными лапами.

– Ой-ой-ой. А Веня-то! Интеллигент в первом поколении, умереть можно! Рыбу с ножа ел! Тоже мне, джентльмен! Судака пилой ковырял.

– Замолчи!

– Сама закрой рот!

– Грубиянка!

– Хамка!

– Вечно по-своему сделать норовишь!

– Не зря от тебя вся кавалеры удрали!

– Дорогие мои, – весело воскликнул я, – мы прибыли.

– Куда? – хором осведомились скандалистки.

– К Коке, на бал!

Милые сестрички разом прекратили ссориться.

Николетта хихикнула:

– Мэри, ты как? Готова?

– Абсолютно, – со смешком отозвалась та.

– Ой, повеселимся!

– Главное, не забудь свою роль.

– Я? Мне это могла бы не говорить! За собой проследи. Вот уж кто всегда все забывал!

– Я?

– Ты! Стой, – вдруг велела Николетта, – нам нужна аптека. Срочно!

– Зачем? – удивился я. – Кому-то плохо?

– У Мэри насморк, – заявила маменька.

– Это аллергия на московский воздух, – мигом отреагировала тетушка.

– Глупости, у нас чистый кислород, – не упустила возможности поспорить Николетта. – Вон там вывеска, видишь! Живо, Вава, рули за каплями.

Я вновь завел мотор, проехал метров сто вперед и припарковался. Дамы вынырнули из салона, и мы вошли в светлое помещение, где отчего-то сильно пахло мятной жвачкой.

– Дайте пиносол, – велела Мэри.

– Почему его? – начала возмущаться Николетта. – Вон спрей стоит! Я всегда им пользуюсь!

– Ага, – хихикнула Мэри и повторила: – Дайте пиносол.

– Нет, спрей, – перебила ее Николетта.

– Пиносол!

– Я сказала – спрей!

– Пиносол!!!

– Послушайте, – потеряла терпение провизор, – определитесь, наконец, чего хотите.

– Пиносол.

– Вон те капли, на первой полке стоят.

– Возьмите оба средства, – я решил задуть пламя войны.

– Нет, только пиносол, – уперлась Мэри.