Рыбкина на мою голову

– Ты приехал и рассказал мне все в надежде на что, Жаров? Что я дам тебе свое одобрение? Так вот хрен тебе, понял?! Моя дочь достойна лучшего, чем ты, который никогда не верил в чувства и брак! Которые еще полтора года назад заявлял мне, что менять любовниц каждую ночь – вот его удел. Ты не заслуживаешь даже ее мизинца, Жаров! Так на что ты надеялся?!

– Как минимум, на то, что ты выключишь спесивого юнца, заткнешь свое ущемленное достоинство и выслушаешь меня! Воспримешь ситуацию как взрослый и адекватный человек, а не пацан сопливый, только и умеющий, что шашкой махать. Я не прошу меня любить как зятя, боже упаси! – вскинул я руки. – Я прошу просто смириться и дать нам с твоей дочерью жизнь спокойно. Вместе. Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей женой. И знаю, что Влада тоже этого хочет. Точка. Твое мнение меня интересует мало, но да, ты прав, было бы гораздо приятней знать, что ты не считаешь меня врагом народа.

– Моего благословения ты точно не получишь, запомни это!

– Оно мне на хрен не сдалось, я уже не в том возрасте, чтобы вымаливать чье-то благословение.

– Да как ты… – начал Рыбкин, снова стремительно багровея и сжимая кулаки. Но тут опять положение спасла Степанида, вставшая на мою защиту и мягко накрывшая ладонь мужчины своей ладонью.

– Стас, успокойся, пожалуйста. Тебе просто надо остыть и подумать. Да, это нелегко принять, да у тебя сейчас все кипит, но не руби с плеча, потом будешь жалеть. Если Влада любит Павла, какая разница, кто он? Друг, знакомый, возраст – это же все такие мелочь, Стас!

– Я позвоню сейчас этой рыжеволосой егозе и так отчитаю, что все гребаная любовь у нее из головы вылетит. Заберу из этого дурно на нее влияющего Парижа и запру к чертям дома, пока не одумается!

– Не делай этого. Не глупи, – охнула Степанида. – Не ломай  девочке жизнь!

– Ты ведь понимаешь, что если сейчас ты ей позвонишь, то потеряешь дочь? – спросил я, заламывая бровь, кивая в сторону телефона Рыбкина. – Давай, набирай. Но это будет начало конца, Стас. Помяни мое слово.

– Да кто ты такой, чтобы меня учить? У тебя в жизни не было своих детей или семьи! Как бы ты отнесся к тому, если бы я заявился к тебе, сорокалетний пень, и заявил бы, что люблю твою дочь? Как, Жаров?!

– В точности как ты. И ровно как ты, я бы врезал тебе. Сначала. А уже потом выслушал. Включил мозг и задумался, что для меня важнее: дурацкие предрассудки и принципы или счастье собственного ребенка! И да, ты прав. Я тебе никто, – развел я руками, – совершенно. Но я достаточно хорошо знаю Владу, чтобы понимать, что такого она тебе не простит. А ты слишком хорошо знаешь меня, чтобы не признаться хотя бы самому себе, что я никогда не посмею обидеть любимую женщину!

– Да мне плевать! Ты вдвое, вдвое ее старше, Жаров!

– Да какая, на хер, разница!

– Мальчики, сядьте, – потянула нас за руки Степанида. – Вдох-выдох, и оба успокоились.

Со спокойствием за столом явно было туго. Но сесть мы умудрились. Усмирив своих зверей, рвущихся наружу. Пропустили еще по “соточке”, пребывая все в той же гнетущей тишине.

– Почему она сама мне не рассказала? – немного погодя пробурчал Стас.

– Потому что это не телефонный разговор, – вздохнул я, облокачиваясь на стол. – И Влада переживает. За тебя, за меня, за то, как ты на такие новости отреагируешь. Как раз то, о чем я тебе говорил, она не хочет оказаться перед выбором: отец или любимый мужчина. И ты не будь дураком, не доводи ее до такого.

– Она знает, что ты приехал ко мне?

– Нет, и пока, думаю, не стоит.

– Моя дочь и ты. С ума сойти просто! – схватился Рыбкин за голову, неодобрительно цокнув. – Дожились, млять.

– Еще раз повторю: мне твое одобрение не нужно, Стас. А вот Владе… – сказал я, снова поднимаясь из-за стола. – Подумай. У тебя есть время, пока она сама не решится приехать и поговорить с тобой. Пока же я буду молчать о нашем разговоре и очень надеюсь, что ты примешь правильное решение, – сказал я и, дождавшись обращенного в мою сторону испепеляющего взгляда, поджал губы. Рыбкин такой Рыбкин, упрямство точно родилось раньше этой семьи.

– Мне очень жаль будет потерять такого друга, Рыбкин. Но потерять твою дочь я просто не имею права, – поставил я бокал на стол и, кивнув Степаниде, покинул дом.

Дальше решение всецело за Стасом, который, надеюсь, взглянет на ситуацию с холодной головой и выберет правильную сторону.

Влада

С момента отлета Паши в Москву, я готова была буквально секунды отсчитывать до его возвращения. Заваливала себя учебой, работой, решала вопросы с выставкой и ни на мгновение не выпускала телефон из рук в ожидании его звонка или сообщения.

Надо отдать должное, Жаров писал почти постоянно! Исключая моменты, когда у него были важные встречи или совещания, он всегда был на связи и всегда для меня доступен. Наверное, только благодаря этому я пережила целую неделю нашего расставания.

А вот после его возвращения…

В общем, я была счастлива настолько, что иногда это пугало.