Он почесал затылок, поковырял в носу и ощутил в себе странное для пятидесятилетнего человека желание попрыгать. Он бы, наверное, тут же и осуществил его, если бы не ноющая спина и соседи снизу. Поэтому он просто вздохнул и пошёл ставить чайник.
VII
Придя домой, Илья застал мать за совершенно необычным для неё занятием. Она сидела на краю кровати, перед ней стояла табуретка, а на ней – старая механическая пишущая машинка. Вера быстро, по памяти печатала какой-то текст.
- Привет, мам, - сказал Илья. - Ты чего такое делаешь?
Вера заметила Илью и остановилась, немного смутившись.
- Привет. Да вот... Печатаю стихи какие помню.
- Зачем?
Вера пожала плечами:
- Когда-то я неплохо печатала. Может, можно найти работу машинисткой или секретарём...
Илья подошёл и сел рядом. Взглянул на листок, где едва видными серыми буквами было выбито: «По залам прохожу лениво...» и ещё строк двадцать.
- Ну, не знаю, мам, - сказал Илья неуверенно. - Кто же сейчас на машинках печатает? Компьютеры везде.
- Это да, - Вера вздохнула. - Ты где был?
- Бутылки сдал. Вот деньги. Немного, но хоть что-то.
- Хорошо. Молодец. А что в туалете случилось? Там что-то горело.
Илья уставился в пол. Он не ожидал этого вопроса.
- Мам... А ты себя нормально чувствуешь?
- Замечательно чувствую. А что?
- Не будешь меня ругать?
- Не буду.
- Я... - Илья весь напрягся, как будто ожидал, что сейчас ему отвесят сильную оплеуху. - Я вынул из тебя всех червяков...
Вера сдвинула брови.
- Ну-ка, посмотри на меня. Каких червяков?
- Понимаешь... Я знаю, что это странно, не как у всех... Но я иногда вижу в людях червяков. Зелёных таких... И могу их вынимать... Я у себя вынул из головы... Мне стало лучше, и я подумал, что тебе тоже, наверно, будет лучше, если в тебе их не будет...
Вера прижала Илью к себе. Из глаз ее покатились слезы.
- Всё нормально. Не бойся. Ты правильно сделал. Только... Ты можешь мне пообещать?
Илья поднял глаза.
- Да, мам.
- Пожалуйста, никогда никому об этом не говори. Что видишь червяков. Тебя неправильно поймут.
- Да, мам. Я знаю. Я никому не скажу.
- Хорошо. А ещё у кого-нибудь ты видел этих червей?
- Да. У детей в школе. У соседа, дяди Феди, в спине и в животе. У тёти Кати из соседнего подъезда вот тут...
Вера слушала молча, иногда кивая и вытирая слёзы.
Больше они никогда не говорили об этом напрямую, но разговор с матерью очень сильно врезался в память Ильи. Во-первых, это было его первое серьёзное обещание ей. Во-вторых, он впервые почувствовал себя перед ней очень виноватым. Сначала он и сам не понимал, за что. Потом вдруг понял – до того, как он изгнал из неё рыгаликов, она жила по-своему хорошо. Алкоголь помогал расслабиться и забыться, наплевательское отношение к жизни позволяло не задумываться о нищете и убожестве существования, а сейчас она начала страдать от того, что она, ещё молодая и здоровая женщина, находится в таком бедственном положении и ничего не может дать своему сыну.
Впрочем, всё было не так уж и плохо. Вера работала посудомойкой в кафе. Зарплаты, хоть и маленькой, теперь, когда она бросила пить, хватало на еду и даже иногда купить кое-что из одежды. Илью перевели в обычную школу, и он довольно скоро стал получать пятёрки даже по таким сложным для него предметам, как химия и физика. В квартире было хотя и бедно, но всегда убрано и чисто.
Илья понимал, что его борьба с червяками не прошла напрасно, что он чего-то добился, но успокоиться не мог.
VIII
Как-то после школы Илья, обычно направлявшийся по тропинке вдоль ржавого школьного забора прямо домой, свернул с неё в сторону и уверенно зашагал через пустырь к высившимся вдали новостройкам. Подойдя поближе к ним, он сверился с бумажкой и, уяснив, какой дом ему нужен, пошёл к нему. Набрал на домофоне номер квартиры. Хриплый и усталый мужской голос ответил из динамика:
- Кто там?
- Мне нужен папа Пети Муромцева. Мы вместе учились.
Дверь со звонким писком открылась. Илья прошёл в подъезд и вызвал лифт.
На пороге квартиры его встретил хмурый небритый мужчина – видимо, тот же, что говорил по домофону.
- Тебе чего? – спросил он недружелюбно.
- Мне нужно с вами поговорить.
Хозяин квартиры с некоторым сомнением пропустил Илью внутрь:
- Ну, проходи.
Они прошли в просторную, прилично обставленную комнату. Муромцев щёлкнул пультом, выключая висящий на стене плоский телевизор.
- Тебя как зовут?
- Илья.
- Илья, у меня не так много времени. Если что-то серьёзное, говори сразу.
- Серьёзное... - Илья на мгновение замолчал, видимо, собираясь с мыслями, потом произнес: - Видите ли... Я раньше тоже учился в школе, где сейчас учится Петя. Меня перевели потому, что я стал... умнее. Сейчас я учусь в обычной школе. Хорошо учусь. И мне кажется, я могу помочь Пете, как помог сам себе...
Муромцев посуровел.
- Илья, мне не нравится, когда кто-то что-то плохое говорит о моём сыне. Да, он не совсем такой, как все, но он хороший, и я не хочу, чтобы над ним смеялись. Зачем ты пришёл?
- Послушайте... Я не могу сказать всю правду, но я могу вылечить его. Дайте мне побыть с ним наедине несколько минут, и все. Хуже ведь не будет. Я обещаю.