Рыкарь (СИ)

Я впервые оказался в кабинете ректора. Стены кабинета имело светло — серый тон, пол кабинета покрыт темно — серым паркетом. По правой стороне тянулся ряд из пяти окон во всю высоту стен, которая была явно выше двух с половиной метров. Левую стену занимали три картины с различными пейзажами природных катаклизмов, с которыми боролись Одаренные: на первой было изображено извержение вулкана, перед которым стоял Одаренный, поднимая огромную каменную стену, преграждающую путь потокам магмы, на второй — Одаренный поднимал огромную контр — волну навстречу грядущему цунами, на третьей — Одаренный стоял в центре колоссального торнадо, удерживая его на месте. Ближайшие две трети кабинета занимал огромный овальный стол, рядом с которым стояло тринадцать стульев. В дальней части, напротив последнего окна, стоял одинокий рабочий стол с мягким креслом. В отдельной стойке, рядом с рабочим столом стоял посох, полностью изготовленный из мифрила. Как только я вошел в кабинет, сразу почувствовал ауру, которую посох распространял вокруг. Сейчас кабинет выглядел пустым. За столом сидело лишь трое собеседников.

Во главе стола заседал, конечно, ректор Императорского Университета — Петр Александрович Задунайский. Мужчина преклонных лет, уже частично растерявший былую физическую крепость, но сохранивший хитрость и остроту ума. Седой как лунь, насколько я уже смог узнать, Петр Александрович уже давно передал титул главы клана своему наследнику и занимался исключительно преподавательской и научной деятельностью.

Справа от него место занимал профессор Золотой, декан моего факультета, слева — этого мужчину я вообще не знал… Хотя, военная форма и погоны полковника говорили о простом выводе — это был тот самый начальник армейского стола.

— Господин ректор, студент Волков Матвей Александрович по вашему указанию прибыл. — Я вошел в кабинет и поклонился.

— О, Матвей Александрович, проходите. Мы вас ждали. — Ректор поднял на меня взгляд и указал на кресло напротив него.

Я кивнул и занял предложенное мне место. За спиной встал ротмистр Шишикин.

Пару минут трое мужчин рассматривали меня, словно искали отличия от меня предыдущего. Самым забавным было то, что единственным человеком, который действительно мог бы найти какие-нибудь изменения, если бы они действительно были — профессор Золотой. С ним я, по крайней мере, на практике и экзамене провел вместе около сорока часов за прошлый год. Ректора я видел только на официальных мероприятиях, а главу армейского стола при нашем Университете вообще ни разу не видел до сегодняшнего дня.

— Матвей Александрович, мы получили отчет по пройденной вами практике в крепости «Саркел», в отчете полковник Ибрагимов отмечает ваш профессионализм, а также сообщил нам, что своей властью командира гарнизона отправил вас в короткий отпуск, после всех произошедших с вами событий. В принципе, я абсолютно не против такого решения, тем более, что восстановление в родных стенах после столь мрачных событий пройдет лучше и быстрее. Однако, я не могу не отметить тот факт, что вы никаким способом не проинформировали Университет о своих перемещениях, а также не выполнили предписания Особого Указа 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных». Это меня несколько опечалило, Матвей Александрович. — Ректор по старшинству решил взять первое слово.

Когда Петр Александрович закончил, я поднялся, поклонился и ответил:

— Господин ректор, прошу простить мое поведение, я был несколько не собран после прошедших событий, что и сбило меня с правильного порядка действий. Но также хочу отметить, что в рамках учебной программы первого курса нас не ознакомили с предписаниями Особого Указа 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных». И порядок действий, описанных в данном Указе, мне неизвестен. Если я правильно помню нашу учебную программу, то ознакомление с различными нормативными документами у нас стоит лишь во втором полугодии третьего курса.

Золотой на мой ответ лишь одобрительно улыбнулся, а вот начальник армейского стола наоборот нахмурился.

— Чему вы там учите их на своем врачебном факультете, Андрей Владиславович? — Буркнул начальник армейского стола.

— В первую очередь, думать, в том числе и критически, Борис Александрович, во вторую — лечить, в третью — прививаем нормальные морально — этические нормы, которые помогут им прожить достойную жизнь. — Золотой отвечал начальнику армейского стола, скрестив руки на груди и приподняв одну бровь.

Между этими двумя явно пробежала черная кошка. Хотя, глядя на то, как «набычился» начальник армейского стола, я думаю, тут не кошка была, а большой черный слон.

— Ну-ну, а потом они ни черта в армии не могут…

— Врач в армии нужен не для того, чтобы убивать и калечить…

— Иногда и врачу нужно взять в руки винтовку…

— Вам бы, Борис Александрович, только винтовку в руки всучить…