Рыночная цена счастья

И здесь ее лоб сморщился, взгляд стал осмысленно внимательным, а брови резко пошли вверх, будто поднялись два крыла неведомой птицы, летящей на Олега:

– Вы, наверное, насчет тех, кто жил здесь до нас?

– Я сын их, Олег, – проговорил Олег, Впустите?

– Входите, входите, – растерянно проговорила женщина, отступая в глубь комнаты.

Это была когда-то их кухня. Большая, метров двадцать по площади, почти квад-ратная, с двумя массивными, четырех конфорочными газовыми плитами, стоящими у правой по ходу стены. Напротив плит, у противоположной стены, стоял большой ку-хонный стол, за которым, на высоких детских стульчиках, сидели две маленькие де-вочки близняшки, годика полтора по возрасту, и с громаднейшим любопытством, аж рас-крыв свои ротики, смотрели на Олега.

Странное чувство охватило Олега, когда он вошел на кухню.

Прихожей, как тако-вой, в их доме не было. Входная дверь с улицы сразу же открывалась на кухню. Только на кухне, со стороны наружной стены, был сделан специальный тамбур из толстых сосновых досок глубиной примерно с метр. Тамбур имел две двери – наружную и внутреннюю С одной стороны тамбура размещался встроенный шкаф для одежды и обуви, а с другой, до самого окна, тоже шкаф, но уже для кухонной посуды. Тамбур делали солдаты отца. И, надо сказать, что сделали они его очень даже неплохо. И тепло стало, и красиво.

Особен-но, когда к шкафам приладили полированные мебельные двери светло орехового цвета..

Олегу всегда нравилась их кухня. Здесь он чувствовал себя уютно и комфортно. Именно здесь он ощущал себя дома. Особенно, когда на кухне стояла печка Обычная большая,дровяною угольная кухонная сибирская плита печь.. Та плита, основная задача которой заключалась не только в приготовлении пищи, но и в обогреве того помещения, где она находилась. И сидеть около плиты с книжкой или учебником в руках, прислонив-шись спиной к задней ее высокой стенке – было одним из самых любимых удовольствий его детства и юношества. А еще лучше было сидеть перед раскрытой дверцей печки, без-думно глядя на пляшущие язычки пламени, перепрыгивающие с полена на полено или же на ровные, ярко белые огоньки горящего угля с зелеными оборочками на краях. Как го-ворили знающие люди – эта зелень на пламени появлялась от горящего сернистого анги-дрида, которым были богаты угли

Черемховского месторождения, находящегося недалеко от Иркутска, и запасами которого пользовалась в то время почти вся Восточная Сибирь для своих бытовых нужд. И в эти мгновения его мысли улетали куда-то в самую что ни на есть запредельную неизвестность человеческого бытия. Короче – он элементарнейшие балдел от ощущения психологического и физиологического удовольствия, получаемого им в данный момент. Но потом, когда эту плиту сменили на газовые, ощущение радости исчезло. И кухня перестала быть местом отдыха и приятнейшего человеческого ничегоне-делания, а превратилась в обыкновенное место для приготовления и потребления пищи . Сейчас же атмосфера кухни, или, как теперь принято говорить, ее

"аура", для Олега была отрицательной. Не своей, чужой.. И он не вернулся домой, к себе. Он зашел к кому-то в гости. Даже не в гости.

Какой он здесь гость? Так, зашел по нужде, спросить кое о чем – и все. Спросил и – и дальше. А что – дальше? Действительно – что?!..

Женщина продолжала недоуменно смотреть на Олега. Они ничего не понимала. Она не понимала, как ей вести себя с Олегом, с этим молодым человеком, неизвестно от-куда и для чего явившемся в свою бывшую квартиру, которую только что дали ей, ее му-жу, капитану

Советской Армии, и трем ее детям, двум девочкам близняшкам, и старшему сыну, пятикласснику. До этого они жили в коммуналке, три семьи на одну кухню и одну ванную. Они – все пятеро в одной комнате.

И в двух комнатах этой квартиры жили еще две семьи военнослужащих.

По четыре в каждой. Так что – весело было от души. И эту квартиру они восприняли, как нечаянный подарок судьбы, как сумасшедший выигрыш в лотерею. Жалко было ее бывших хозяев, конечно же жалко. И от этого никуда не денешь-ся. Но она-то со своей семьей причем? Ведь им сказали. что претендентов на эту квартиру нет. Погибли все.

Правда, должен быть еще сын старший. Он вроде бы в Москве учился. Но его на свадьбе не было. И уже больше двух месяцев от него ни слуху, ни духу. И где он, что с ним – никто не знает. А он оказывается жив, здоров и теперь вот стоит перед ней. Кажется, его зовут Олег . Она настороженно посмотрела на Олега, потом посторонилась и сказала:

– Проходите. Ведь вы Олег Жуков? Сын Юрия Павловича и Зои

Федоровны, так?:

– Да, это я, – кивнул головой Олег.