Рысь

Когда Лен сел в машину и хотел тронуться с места, то почувствовал что-то неладное. «Панда» не ускорялась, как раньше. С ручным тормозом все было в порядке. И бензина хватало. Но машина едва выжимала сорок километров в час. Лен подумал о моторе, который, однако, не мог переохладиться.

Слегка притормаживая, он начал вписываться в первый поворот налево, как вдруг заднюю часть машины занесло. Шины заскрипели, машина заскользила прямо в скалу. У Лена перехватило дыхание, он со всей силы надавил на тормоз и едва остановил «панду» перед самой скалой.

Ничего не понимая, он отстегнул ремень безопасности, и вышел из машины. Вроде все было, как всегда. Лишь потом он увидел, что правое заднее колесо спущено.

Присмотревшись к шине, намотавшейся вокруг узкого обода, он обнаружил воткнутую в ниппель палочку «Саботаж», – подумал Лен. Кто-то проткнул ему колесо. Не веря собственным глазам, он повертел в руке палочку и огляделся. Заметил согнутую антенну.

Лен тупо смотрел на порванную шину, дотронулся до антенны, которая теперь шла параллельно земле, снова перевел взгляд на безмятежную Лауэнентальскую долину. И за безобидными елями так отчетливо почувствовал ненависть тех, кто не просил переселять сюда рысей, кого не спросили, хотят ли они этого, и кто теперь был, вне всякого сомнения, против проекта.

Поначалу антенна заботила его куда меньше, чем колесо. Он еще ни разу не менял шин. Даже не знал, есть ли в этой маленькой «панде» запаска. Подумал, не позвонить ли на станцию. Вспомнил об автомобильной мастерской Ойгена Хехлера у въезда в деревню. Здесь в Лауэнене никто не станет помогать ему менять колесо. Здесь его окружали люди, радовавшиеся его неудаче, а может, даже разочарованные, что с ним не случилось какого-нибудь несчастья. Здесь все были против. Все, кроме Райнера Вакернагеля.

Хозяин гостиницы в белой рубашке и красном галстуке тотчас заявил о готовности помочь Лену, закатал рукава, перекинул через плечо метавшийся галстук и покрепче затянул болты нового колеса. И помог привести в вертикальное положение антенну.

– Придет тот час, когда я открою рысью тропу, – сказал Вакернагель. – Час, когда зачерствевшие душою оберландцы поймут, что на рысях можно зарабатывать.

После этого случая Лен парковался только там, где скалы или деревья защищали его от взглядов противников проекта. Пеленгование уже не представлялось ему одним лишь увлекательным поиском рысей, а стало неприятным и давящим занятием. Паркуясь, он каждый раз записывал номера соседних машин, а возвращаясь с пеленгации, проверял давление в шинах и горловину бака. От местных, встречавшихся на его пути, он не ждал ничего, кроме исполненных ненавистью проклятий. Все, у кого еще двигался указательный палец, вполне могли держать его на спусковом крючке, поджидая рысь. Ему было до крайности неприятно, что горцы принимали его за исследователя рысей. Но во время пеленгаций у него не было никакой возможности подчеркнуть свое отличие от дипломированных станционных зоологов.