Рысь Господня

– Увы, но это мне не известно, – пожал плечами де Брег. – Наверное, кто-то преследует свои тайные цели.

– Тогда нам этого никогда не узнать! – воскликнул я.

– Будь у меня возможность увидеть останки графа, я бы сравнил раны, нанесенные этим господам. Увы, но никто не согласится потревожить прах Арно де Буасси.

– Признаюсь, я содрогаюсь от одной только мысли, что пришлось бы в этом участвовать.

– Это дело привычки, Жак! Поверьте, это не самое страшное. Тем более графа убили три месяца назад. Погода стояла холодная, и тело старика должно было прекрасно сохраниться.

– Господи, помилуй! – Я вздрогнул и осенил себя крестным знамением. – Как можно осквернять прах убиенного? Это ужасно!

– Оставьте, Жак! Поверьте мне на слово – бояться надо живых! Живых, которые смотрят вам в глаза и льстиво улыбаются, придерживая за пазухой кинжал!

– Скажите, шевалье, – продолжал допытываться я, – отчего вы решили, что графа Арно убили в другом месте?

– Жак, я готов не только пояснить, но и предоставить доказательства моих слов. Правда, для этого понадобится вернуться в замок, а затем избавиться от внимания управляющего.

– Зачем?

– Мне бы не хотелось, чтобы этот старый лис начал догадываться о подозрениях, которые не дают покоя моему разуму.

– Вы ему не верите?

– Я никому не верю! – неожиданно резко ответил де Брег. – Советую и вам относиться к людям таким же образом. Это сбережет вашу душу от множества разочарований!

Орландо вдруг замолчал и провел рукой по лицу, словно ему стало неловко за невольную резкость. После небольшой паузы он продолжил:

– Итак… Пол в покоях выложен из небольших каменных плит. Как бы слуги ни старались стереть кровь, оставшуюся после убийства старого графа, им бы не удалось уничтожить все следы. У меня очень зоркие глаза, но я не нашел ни мельчайшего пятнышка!

– Кровь могла высохнуть.

– Увы, Жак, но в силу некоторых… особенностей моей сущности я обладаю совершенно удивительным обонянием. Будь там следы крови – я бы почувствовал запах. Легкий, едва уловимый, но почувствовал.

– Простите меня, – смутился я. – Не хотел вас обидеть.

– Вам незачем извиняться. Несмотря на это, – продолжал де Брег, – удалось разглядеть застарелую пыль между камнями. Это значит…

– Это значит, что пол давно не чистили.

– Его подметали, не спорю, но без должного усердия. Когда я вошел в покои графа, там уже суетились слуги, убирая тело Лиона. Один из них показался мне довольно растерянным. Его так испугало мертвое тело, что он ответил на мой вопрос не задумываясь.

– Какой же вопрос вы ему задали?

– Я спросил, где лежало тело старого графа. Он, не подозревая подвоха, указал на правую часть комнаты. Когда они ушли, в комнату вошел управляющий. Я задал ему тот же вопрос и получил ответ, что старый граф лежал недалеко от окна.

– Слуга мог и ошибиться!

– Разумеется! Но там не было следов крови! Ни подле окна, ни подле оружейной стойки, на которой, если вы запамятовали, висел десяток мечей. Все это дает мне право высказать догадку о лжи, которой нас потчует челядь.

– Как вы догадались искать эти пятна?

– Благодаря вашей неловкости, Жак! Только благодаря вашей неловкости!

– Вино, разлитое мной во время завтрака?

– Вы умный малый, Жак де Тресс!

– Там был еще и гобелен… – вспомнил я.

– Да, конечно! – поморщился де Брег. – Гобелен, якобы испачканный кровью! Не самая искусная ложь, которую доводилось слышать.

– Почему?

– Судите сами, Жак де Тресс! Вы внимательно смотрели на стены?

– Я не могу сказать это с полной уверенностью, но…

– Рассматривать потолки было приятнее, чем пялиться на обезглавленное тело?

– Да, – признался я.

– Там висят три гобелена. Кстати, два крайних изображают сцену охоты. Они подвешены к потолку и доходят почти до середины стены. Ниже начинаются деревянные панели.

– Украшенные довольно тонкой резьбой!

– Все-таки заметили… – усмехнулся де Брег. – Вы очень наблюдательны, Жак!

– Благодарю вас, сударь!

– Так вот, мне не верится, что кровь, испачкавшая гобелен, не попала на дерево! Конечно, вы можете возразить, что его вычистили, но резьба довольно старая и потемнела от времени. Начни слуги чистить пятна, это было бы хорошо заметно. Да и запах опять же…

– Вы хотите сказать, что на убранном гобелене не было крови?

– Именно это и хочу донести до вашего внимания!

– Зачем же его убрали?!

– Поверьте, Жак, я сам хотел бы это узнать! Кроме этого, есть и другие странности.

– Недостойное поведение оруженосца, – кивнул я.

– И книги!

– Какие книги?

– Исчезнувшие книги – или книга, над которыми, по словам старика управляющего, любил засиживаться убитый граф.

– Он мог писать письма, – попытался возразить я.

– Почему же на столе не было пергамента и чернил? Ни одного письма, не считая свитка, на котором лежало вырванное сердце! Кстати, вы знаете, что это был за свиток?

– Нет, сударь! Признаться, я был так испуган, что не обратил на это внимания.

– Зря. Этим свитком было письмо, которое мы привезли из Баксвэра от отца настоятеля. Оно довольно короткое, и нет нужды сидеть всю ночь напролет, чтобы разобраться в его содержании. И последнее… Это касается мифического проклятья.