Рысенок (СИ)

Спутников почти и не было видно – переполненная полуосвещенная таверна, заполненная пряным, горячим запахом готовящейся еды и сизыми клубами дыма, шумела: с кем-то, бурно жестикулируя, говорил Келгар, Кара насмешливо наблюдала за залом из дверного проема кухни, подчеркнуто игнорируя просьбы Дункана обслужить клиентов. Гробнар собрал вокруг себя оживленных слушателей, в числе которых, хитро прищурившись, сидела Нишка, и что-то рассказывал. Элани и Игду я не видел. Но увидел, как друидка с трусившим за ней камышовым котом – проскользнула в зал. А потом окаменела, увидев меня.

- Игдена? – я окликнул ее.

Друидка замерла, напряженно разглядывая меня. Я поднял руку в примирительном жесте.

- Подожди. Я хотел только поговорить.

Она промолчала, а потом резким, легким движением, похожим на порыв ветра – села за стол напротив меня. Блики свечи играли в ее янтарных глазах, на целой связке причудливых амулетов на шее – в городе, когда не приходилось драться, она выпускала их поверх одежды. Дерево, яшма, кожа, кость, металл… что только не было использовано. И – браслеты, туго обхватывавшие запястья. Вновь – кожа и кость. А еще – зеленые листья. Я только теперь обратил на них внимание, заметив, что листья живые, и эта жизнь поддерживалась странным, неведомым мне образом.

Все надетое на Игдену походило на странные ритуальные обереги, собранные от самой земли, нежели на настоящие украшения. Я подозревал, что они зачем-то были нужны ей для заклинаний – тот или иной оберег порой начинал сиять, когда она взывала к природе.

- Чего ты хочешь, святой воин? – голос у нее был тихий, глуховатый, мягкий.

Для начала я хотел спросить то, чего не мог понять в ее выборе. И услышать историю упомянутых Келгаром осколков не обрывками, а от нее самой. Хуже всего руководствоваться домыслами в таких вопросах.

- Ты давно работаешь на воровскую гильдию?

Она нахмурилась и сжала губы. А потом и кулаки. Выдохнула носом. Пятнистый кот сел у ее ноги, словно собака. Игда быстро ответила:

- Это не то, что ты должен знать, паладин. Мой выбор. Они честнее. Быстрее.

- А осколки, о которых говорил Келгар?

Друидка прищурилась. Кот утробно зарычал, но она положила руку ему на загривок. Почему-то она злилась на меня.

Я недоумевал, что случилось. Я мог понять, что это ее личный вопрос и уважал это, но все-таки не один я знал об осколках.

- Не твое дело, - отсекла мой вопрос она. – Не лезь, не трогай, не хочу. Не твое место. Еще рано.

Этого ответа я ожидал меньше всего. Во всяком случае, рассчитывал, что она скажет хоть что-то.

- Я обидел тебя?

Она замерла на секунду, а потом напряженно посмотрела на меня, широко распахнув глаза – так, словно только что заметила:

- Нет. Ты чужой. Лживый. Калечишь.

Я недоумевающе сдвинул брови.

- Что это значит?

Она была странной. Говорила загадками и почти ничего – прямо, когда дело касалось таких вещей. И все же мне казалось, что это напускное. Не такой взрослой она была. Я относился к этому, словно к странной причуде и пытался увидеть за сказанным подлинный смысл. И ничего больше. Не важно, как именно она говорит, важно, что она имеет в виду.

Игдена склонила голову к плечу, глядя куда-то в сторону. Потом произнесла – уже не резко, чуть нараспев:

- Ты лжешь. Нарушаешь баланс сил. Делаешь сильных слабыми. Твое сострадание – ложь. Я ничего тебе не скажу, святой воин. Спроси у других, если хочешь.

Меня почему-то задели ее слова. Не в полную силу, но все же оставили странный неприятный след.

- Ты легко осуждаешь.

И снова взгляд глаза в глаза. Игда словно подобралась от моего ответа. Она сидела, прямая, как струна, сжав колени. Кукольная поза, похожая на искусственную.

- Я говорю правду, - девушка тряхнула русыми волосами, перетянутыми кожаным ободком. – Никто из вас не произносит ее. Вы все боитесь, все лжете. И ты больше всех, святой воин.

Я на какое-то время задумался над ее словами. Что ответить, чтобы не разозлить ее еще сильнее и успокоить каким-то образом.

- Мир многолик, Игдена. И прошлое – не повод не давать ни ему, ни людям и единого шанса. Есть и хорошее.

Она замерла, как напуганное животное. Ее кот ощерился, но я не боялся его. Не кинется.

- Не трогай мое прошлое, - голос Игды напоминал разозленное шипение. Точно – зверек, который испугался огня.

Но – так дело не пойдет. Нельзя быть с ней на ножах.

- Я не желаю тебе ничего плохого. Ты это понимаешь?

Она молчала. А потом странно свесила голову – так, что волосы закрыли лицо – и вяло поднялась из-за стола.

- Не лезь мне в душу. Не хочу, и этого никто не будет совершать. Не позволю.

- Я не лезу.

- Врешь, - голос прошелестел, как осенние листья по траве. – Не трогай. Больно. Страх.

- Постой… – я обхватил ее руки. Игда была напугана. Не понимала, чего я хочу, и ее нужно было успокоить. Нельзя было ее оставлять в таком состоянии, ведь она говорила, что ей больно. – Сядь.

Она съежилась, задрожала от моих прикосновений. И послушно села на стул. Слишком покорно. Кот попятился прочь. Я отпустил ее руки и присел рядом с ней на колено, глядя в глаза снизу вверх.

- Чего ты так боишься? Почему больно?