Рысюхин, это можно пить?!

Кроме того, Маша запускала в окружающую среду правильно подготовленную информацию о нас, а также выгодные нам трактовки тех или иных событий. Тоже работа, и тоже важная, причём я отдаю себе отчёт в том, что мне она не даётся вообще. Но пускать на самотёк формирование общественного мнения о себе — это, как выражается дед, особый вид мазохизма. Пусть в нашем и соседних кварталах дворян меньшинство, причём у троих личное дворянство «по пожалованию», но и мещанам обсуждать нас не запретишь. А общаться напрямую без веского повода условности не дают, максимум — перебросится несколькими фразами при встрече в той же галантерейной лавке, куда Маше не зазорно зайти лично. Хорошо ещё, сейчас идёт бурное смягчение нравов, которое некоторым категорически не нравится, и границы того, что дозволено разным сословиям всё больше перекрываются, но разница тоже остаётся. К примеру, если жена пожалованного дворянина пойдёт лично к зеленщику закупать овощи на ужин — ей слова никто не скажет, максимум — пошушукаются почти беззлобно самые «гордые», мол, что с неё взять, мещанкой была — мещанкой и осталась. А если Маша, на сегодняшний день — баронесса, а с точки зрения окрестных обитателей вообще — «целая баронесса», да ещё и представленная ко двору, такой же финт выкинет, то получим осуждение. Причём и от «верхов» за «урон чести» и от низов — за то, что «у прислуги хлеб отбивает». Но если заранее замотивировать это желанием освоить новый рецепт, которому потом обучить кухарку, и поисками для него сырья с особыми кондициями — то, наоборот, «плюсик в репутацию», как хорошей хозяйке. Но потом кумушки начнут интересоваться результатами и просить тот самый рецепт, ага. И это всё — на том уровне понимания, который доступен мне, для Мурки моей это уровень азбуки с точки зрения минимум аспиранта. Так что пусть работает, не буду мешать.

Насчёт прислуги и мнения общества, вспомнился случай из детства. Мне тогда лет двенадцать было, к нам в гимназию приехал новый учитель. Снял небольшую квартирку и жил очень скромно. Даже — слишком скромно, как по мнению окружающих. Дело в том, что учитель гимназии — это определённый статус, как минимум это человек, имеющий классный чин, причём, как правило, не ниже двенадцатого класса, в отличие от учителей народных школ или начальных, таких, как у нас в Викентьевке. И обязан этому статусу соответствовать, в частности — иметь прислугу, хоть приходящую. Пусть это будет человек, навещающий раз в два-три дня, чтобы сделать уборку, забрать бельё в стирку и приготовить что-то горячее или долго хранящееся. А он — не нанял. Каких только слухов о нём не распустили! И, дескать, пьёт запойно, потому денег нет, и в карты проигрывает, и притон содержит, и чуть ли не учениц растлевает без свидетелей. Как последнему должна была помешать прислуга, приходящая раз в три дня на пару часов по договорённости — не меня спрашивайте. Для проверки этих слухов к учителю домой полиция трижды ходила, что породило новые слухи. И квартирная хозяйка отказала в дальнейшем съёме квартиры под каким-то очевидно надуманным предлогом, ему пришлось съезжать и срочно искать хоть какое-то жильё. Потом, конечно, выяснилось, что он все деньги, сколько мог, матери в Сморгонь пересылал, были там у неё какие-то проблемы. Кумушки, конечно, тут же «переобулись в прыжке» — вот люблю эти дедовы выражения, пусть странные, но ёмкие и образные — и стали восхищаться сыновьей почтительностью и самоотверженностью, но — поздно. Репутацию ему испортили, многие, знаете ли, придерживаются принципа «нет дыма без огня» или «его, конечно, ни в чём не уличили, но на всякий случай…», так что даже и учеников из его класса забирать стали. Ну, и его отношение к городу — тоже. Так что он собрался и прямо по среди учебного года, администрация гимназии вошла в положение, даже письмо рекомендательное написали, уволился, да и уехал куда-то. Кто говорит — на родину, кто — на Дальний Восток переселенцем.