Рысюхин, надо выпить!

«Вот же! Это — государственная награда, официальная, вносимая в послужной список или заменяющий его документ. Плюс — приравнивается к Высочайшему благоволению, со всеми вытекающими».

«Ага, значит, в этом году тоже налоги не платим!»

«Как ты можешь быть таким циничным и меркантильным⁈»

«Ну, должен же кто-то из нас думать об интересах рода, пока второй пребывает в восторженной прострации?»

— Я считаю, за это нужно выпить! — Услышал я голос графа.

Пока я предавался размышлениям и внутренним разговорам, секретарь ректора успел внести ведёрко с шампанским и два бокала, более того — открыл бутылку и разлил вино.

«Ну, хоть запах будет легализован!» — мелькнула дурацкая мысль.

— Я, конечно, в восторге и глубоко благодарен Его Императорскому Величеству, но не слишком ли много?

— Думаю, Императору виднее. Не стоит сомневаться в Его воле, даже в случае награды.

— Разумеется. — Я глотнул шампанского в попытке хоть немного унять сухость в горле и с удивлением заметил, что бокал пуст. Секретарь тут же наполнил его.

— Думаю, если вы решите посмотреть время по этим часикам в кабинете какого-нибудь чиновника, его отношение к вам резко улучшится.

Кайрин хохотнул и продолжил:

— Ну, с обязанностями разобрались. Теперь вернёмся к нашим делам. Вы ещё помните тот участок под Клайпедой?

— Да, конечно.

— Нашу семью заинтересовали ваши идеи его развития. Вы не могли бы принять участие в разработке более детального проекта?

— «Более детального» — это не совсем верное определение. Пожалуй, правильнее было бы говорить о разработке проекта в принципе, поскольку пока его как такового нет, если вы сами, разумеется, не разработали. То, что я наговорил здесь вам и вашему брату — это так, общие мечтания, отвлечённые фантазии.

— Пусть даже так. Мечтания показались нам интересными, но хотелось бы, чтобы фантазии стали более детальными и близкими к планам. Вы не могли бы набросать на бумаге, если возможно — с эскизами и привязкой к карте, по два-три варианта каждого объекта и ваше видение всего комплекса в целом? Так сказать, при разном уровне вложений и вовлечённости, как исходные данные для детальной проработки? С пояснениями, что, зачем и для чего?

— Наверное, смог бы, но…

— Понимаю, что это большой кусок работы, а работа не должна быть бесплатной.

— Не в оплате даже вопрос, прост столько разных дел запланировал на ближайшие дни…

— Что вы, что вы! Особой спешки не требуется, если к началу весны сможете дать какие-то материалы, то уже хорошо. Вопрос по оплате труда — не спорьте, не надо — решим по итогу. Думаю, мы снова предоставим вам несколько вариантов на выбор.

— К началу весны… Мне в любом случае понадобятся копии карты, желательно — в разных масштабах, по нескольку экземпляров. А также хорошо бы печатную машинку и расходные материалы к ней.

— Вы владеете машинописью? И «расходные материалы», это?..

— Не знаю, можно ли это назвать словом «владею», но представление о данной работе имею. В любом случае, вам будет проще работать с печатным текстом, да и мне нагрузка на руки меньше. Расходные материалы — это красящая лента, копировальная и писчая бумага, набор по уходу за машинкой…

— Карты есть сейчас, много копий снять не успели, но для начала, думаю, хватит. По пишущей машинке будем думать, пока по срокам ничего не могу обещать.

— Не будет машинки — ничего страшного, тогда буду в тетрадях писать, чтобы листы не терялись и не путались.

На попятный с машинкой меня заставило пойти вспомненное дедом обстоятельство, что привычная ему раскладка клавиатуры появилась далеко не сразу, до того была длительная эпоха экспериментов, и мы оба не знали, как давно и чем она закончилась в этом мире. Без навыков деда от машинки пользы будет меньше, чем забот, а его навыки не будут работать при изначально непривычном расположении букв.

Выдержав приличествующую паузу около трёх минут, ректор стандартным оборотом намекнул, что пора прощаться. Я этот долгожданный намёк, разумеется, понял. Поскольку я был без жилетки, то поместил часы в нагрудный карман пиджака, застегнув карабин на петлице. При этом обнаружив, что с карабина свешивается ещё одна короткая цепочка с небольшим, размером с двугривенный, жетоном, на котором выбито изображение Императорской короны. Вышел я из приёмной с неизменным саквояжем в одной руке, тубусом в другой и с укладкой подмышкой. Пристроившись на подоконнике никак не мог понять, почему укладка не лезет в портфель, если раньше таких проблем не возникало. Потом перевёл дух, понял, что пихаю кожаную обложку «стоймя», потому клапан саквояжа и не закрывается. Посмотрел на свои дрожащие руки и понял, что вряд ли я куда сегодня поеду, во всяком случае — пока не успокоюсь. Да и груз надо в комнату отнести, смысл бегать по городу со всеми бумагами?

Надежда Петровна не оправдала бы свою репутацию, если бы не заметила изменений в моём внешнем виде. Но начала всё же не с этого.

— Как съездил? С бабушкой помирился?