Рысюхин, ты что, пил? (СИ)

— Пока ждал поезда, услышал разговор обывательниц на перроне. Они обсуждали слух о том, что скоро пропадёт из продажи мыло и собирались его закупать про запас. Дескать, жира не хватает, всё уходит на консервы для армии.

— Бред сивой кобылы!

— Согласен.

— Для мыла вообще используются растительные жиры или технический жир, к пищевым продуктам это вообще отношения не имеет. И почему именно армейские консервы⁈

— Ещё раз — согласен, и это абсурдно, но многие верят! Если из-за таких легковерных где-то действительно возникнет дефицит мыла — ситуация станет лавинообразно разрастаться и выходить из-под контроля. А теперь наложите это на возможные волнения из-за отсутствия спиртного…

— Пугающую картинку рисуете, Юрий Викентьевич. Пугающую, и правдоподобную.

— Проверьте ещё, по вашей линии, нет ли похожих слухов про соль и керосин.

— Почему именно эти товары? Не сахар и мука, например?

— Сахар не так критичен для большинства простых людей, он довольно дорог, и на селе часто заменяется другими подсластителями. Ситуация с хлебом, как я подозреваю, находится на постоянном контроле. А исчезновение соли и керосина способно сильно ухудшить, как бы это выразиться, качество жизни большого числа людей.

— Посмотрю. Хотелось бы, чтобы всё это оказалось досужими фантазиями, но не могу себе позволить такую позицию. Одно скажу — рапорт я подам, и расследование мы проведём. Такое одновременное закрытие сразу нескольких заводов не может быть случайно, как минимум, сговор с целью спекуляции там чрезвычайно вероятен. Если же вы правы в своих опасениях — его у нас заберут парни из СИБ[2], но до того побегать придётся.

— Мне только непонятно, почему именно эти губернии? Почему не приграничные, не прибалтийские, а именно наши⁈

— Пока не знаю, хоть некоторые соображения есть. В любом случае, езжайте домой и готовьтесь к учёбе спокойно, дело мы к расследованию примем, в этом я уверен.

Пожав на прощание руку Подпёску, я вышел из кабинета с большим облегчением на душе. В любом случае, есть там какой-то заговор или нет, им займутся профессионалы, моя же совесть чиста.

[1] Всё, как в нашей истории. 27 разных дюймов одновременно имели хождение по Российской Империи. Польша дала три варианта, ВКЛ — два, не считая «своего суверенного» дюйма в Лифляндии, Эстляндии и где-то ещё в Прибалтике. У финнов два своих и один соседский, норвежский. В Германии после её объединения было три волны «сокращения поголовья», удалось дойти с семи до трёх штук к моменту перехода на СИ. В Австро-Венгрии тоже начинали с пяти. Самый маленький дюйм был, если склероз ни с кем не изменяет, 22.4 миллиметра, самый большой (испанский) — 33 мм ровно. В первом серийном паровозе Харьковского завода вообще не было взаимозаменяемых болтов и гаек, каждая деталь крепилась своим, уникальным крепежом — оттуда же ноги растут.

[2] Служба Имперской Безопасности, занимается преступлениями против короны, государственной целостности и общественного строя, то есть тем, что может угрожать безопасности Империи как таковой. Уравновешивает Корпус жандармов во внутренних делах и взаимно контролирует его. Во главе Службы — князь Медведев.

Глава 29

Поездка домой прошла вообще привычно, как на Воронке в Алёшкино. А ведь ещё два месяца назад любая поездка на поезде представлялась событием и приключением. Развлекла, если так можно выразится, только беседа соседей по выгородке. Один из них держал в руках какую-то питерскую газету и зачитывал из неё заголовки либо куски статей, второй комментировал, достаточно едко, а иногда у них получались настоящие обсуждения.

— Граф Кротовский продал родовое имение под Петербургом купцу Хоромникову.

— Кротовский, Кротовский… Погоди, это же известный род артефакторов, но у них родовые владения где-то на юге, не то на южном Урале, не то на северном Каспии или где-то между. Откуда у них родовое имение под Питером⁈

— А то ты писак этих, — первый потряс газетой, — не знаешь? Им, особенно безродным, что «принадлежащий роду», что «родовой» — одно и то же. Небось прикупили когда-то домик по случаю, сейчас стал не нужен, вот и продали.

— Вроде как у этого рода в последнее время дела неважно шли…

— Ой, брось! То, что «неважно идут дела» для графского рода, известнейших артефакторов — то для нас «может, внуки достигнут чего-то похожего». Ладно, давай, что там дальше пишут?

Дома меня ждала телеграмма от майора Бурундучкова. Она была по-военному чёткой и лаконичной: «Вторник завод двенадцать». Предельно коротко и полностью понятно.

Выезжать придётся не позже восьми утра: полтора часа быстрой рысью до Алёшкино, полчаса там на решение текущих вопросов, Воронок слегка дух переведёт, но до Шипуново пять вёрст буду ехать минут сорок. Там тоже придётся задержаться, оттуда до Курганов тоже минут сорок — сорок пять. Оставлю коня в корчме, там его обиходят, и пешком на винокурню, минут пятнадцать. Итого не меньше четырёх часов на всё, а быть на месте надо хотя бы за полчаса до военных, так что выехать надо будет около семи. Стало быть, с Семёнычем надо договариваться уже сегодня.