Рысюхин, ты что, пил?

— Дальше. В том ящике, что Семёныч тащит — самый важный который, сзади идёт — настойки, полдюжины «Клюква с мёдом», полдюжины «Брусника с мятой», это скорее ликёр. В последнем — белая, все сорта. Шесть бутылок «Пшеничной», четыре «Ржаной» и две «Сахарной». Последнюю, если честно, положил чисто «чтобы было». Похмелье от неё тяжёлое, да и вообще то ещё пойло, если честно.

Тут незнакомого офицера прорвало. Он злобно процедил куда-то в пространство, но так, чтобы его точно услышали:

— До чего людей жадность доводит. Готовы травить народ любой гадостью, лишь бы прибыль себе получить!

Ах ты ж хамло, хоть и офицер! Но поскольку он мне так и не представился, да и не обратился напрямую, отвечать именно ему не буду. Я придержал за рукав дёрнувшегося было Семёна, который Михайлович, и продолжил, обращаясь к нему, как ни в чём не бывало:

— Запускали когда-то на пробу, что из новой культуры, сахарного бурака, получится посмотреть. Потом дважды пытались прекратить производство, да нам не давали. Оба раза чуть бунт не случился — мол, заводчики из жадности хотят самый дешёвый продукт убрать, чтоб покупатели платили больше. Причём во второй раз нашёлся какой-то то ли идиот, то ли провокатор — заявил, что раз мы «цукровку» гнать не буде, то и бураки сахарные покапать перестанем. И, стало быть, те, кто их садили разорятся и по миру пойдут — а дело как раз к осени шло. Ведь идиотизм чистой воды: с сахарного завода из той же Дукоры приедут, заберут и ещё попросят, да побольше! Не говоря уж о фермах, что мясных, что молочных, им такой корм для скота только дай! А поверили! Там если не половина, то треть деревни в основном именно бураки и сажает, кстати. Дошло до того, что два барона, на землях которых мы хозяйство ведём, прислали отцу письма с просьбой не баламутить народ и не провоцировать их, цитирую: «на то, о чём они потом сами жалеть будут». И с намёками, что договоры аренды земли не вечные, их продлять придётся.

Поезд дал первый гудок — стало быть, три минуты осталось до отправления. Второй будет за минуту, и третий — при трогании состава. Поручик выбросил замусоленный окурок и, направляясь к вагону, бросил так же в пространство:

— Выгодное, видно, дело — народ травить. Можно себе позволить холодильные шкафы импортные по три тысячи целковых к каждой телеге прикручивать!

Тут уж и я не выдержал, выдав так же в пространство:

— А вот хамить незнакомцам совсем не выгодно — можно и по морде получить!

Поручик дёрнулся, цапнул себя по боку — там, где должно было висеть на поясе какое-то оружие, но ничего не нашёл. И чем ответить — тоже. Так что он со словами:

— С дороги, смерд! — оттолкнул выходящего из вагона грузчика и полез внутрь.

— Вот так оно и бывает: то «народ», а то сразу и «смерд», прямо не сходя с места, — не удержался я от комментария, адресованного прапорщику. И добавил: — Не могу распоряжаться тем, что уже подарил — но этому прошу не наливать.

— Да он и не пьёт — идейный трезвенник. Но сегодня что-то особенно развоевался, не понимаю, что на него нашло. Хочу принести за него извинения, от имени офицеров полка.

— Пустое — остальные же за него не в ответе, не дитё он малое, чтоб за него другие отвечали. Кстати, шкаф не три тысячи стоил — его сосед — старый артефактор — со скуки и для эксперимента собрал, с нас по-соседски взял по себестоимости и чуток на опыты. Так что пусть не завидует.

Тем временем к нам присоединился второй прапорщик, закончивший с размещением груза.

— Трезвенник ваш бутылки там не побьёт со злости?

— Не должен вроде — это же с любой точки зрения наше имущество.

— Ну, не даром же в народе говорят: «Якi чалавек не п’е — так альбо хворы, альбо падлюка»[15].

Оба молодых офицера достаточно пообщались с местными во время сбора баек про «речного монстра», так что белорусский понимали без перевода и только хохотнули коротко.

— Вроде, говорили, что язвенник… — задумчиво протянул один из них.

— Или просто трезвенник! — добавил второй и оба опять засмеялись.

Паровоз дал второй гудок и два Семёна, торопливо попрощавшись, полезли по лесенке в вагон. На прощание ещё успел вручить им листик с перечнем нашей семейной продукции и ценами — оптовыми и розничными, на случай, если кто-то из офицеров гарнизона заинтересуется и захочет заказать себе.

Несмотря на усилия так и не представившегося поручика настроение было хорошим — очень уж «рыбаки» были своеобразными людьми. С ними просто рядом стоишь и самочувствие улучшается. Семёныч тоже был доволен: и рубль заработал, и пива попил, и перед иными возчиками себя поставил. Пользуясь этим зарядом решил сразу ехать в логово зла — в ателье на примерку.