Рыцарь

Едва я улегся, появился Этьен. Рука в лубке, но вид бравый. Сообщил, что вечером хозяин обещает нам роскошнейший пир. И прочие новости касательно чистки города от мусора и нежелательных элементов.

— А ты сам давно у Родриго служишь? — спросил я.

— Я ему не служу! — Этьен даже обиделся.

— Вот как?.. А мне казалось…

— Родриго де Эро — мой сеньор, это верно. Но по происхождению я ничем ему не уступаю. Я его вассал, но я не слуга.

— Я это и имел в виду. Сколько ты с ним?

— Да вот считай, как он из Каталонии приехал.

— Значит, уже восемь лет?

— Побольше. Восемь лет назад он сюда приехал, чтоб уж окончательно поселиться — за месяц до того, как отец его, эн Бернард, в Палестину уплыл. А до этого только временами наезжал. У них же поместье было в Каталонии, от матери еще оставшееся. Родриго там и жил. У дядьки своего воспитывался. А… Так, сейчас вспомню… Ага… В первый раз в Тулузское графство он приехал двенадцать лет назад. Тогда мы с ним и сошлись.

Как это произошло, Этьен рассказывать не стал, а я не стал расспрашивать. Тут пришел Тибо, принес котелок дымящейся мясной похлебки с горохом и луком и две румяные, поджаристые лепешки. У меня слюнки потекли. Выяснилось, что Этьен также с утра ничего не ел. Я пригласил его присоединиться. Установили котелок посреди кровати, обложили шкурами, чтобы не опрокинулся, и на двоих этот котелок и оприходовали. Тибо сидел на табуретке и поглядывал на нас, облизываясь.

Родриго ввалился в комнату, когда у котелка показалось дно. Кивнул Этьену.

— Здравствуйте, Андрэ… Ну как вы тут устроились?!

— Как видите. — Я сделал неопределенный жест ложкой.

— Вижу, что хорошо. Как твоя рука, Этьен?

Этьен ответить не мог, поскольку пытался зубами отодрать кусок мяса от кости, но кивнул — все, мол, в порядке. Спасибо за заботу, босс.

— А у вас, Андрэ, что с бедром? — Родриго кивнул на окровавленные тряпки, которыми я неумело замотал ногу. — Вам лекарь требуется?

— Да, в общем, не помешал бы. Если у него других дел нет.

Родриго невесело хмыкнул.

— Дел-то у него как раз по самое горло. Почти треть моих людей ранены. И у Рауля не лучше.

Этьен оторвался от кости и посмотрел на своего сеньора.

— А с Катаром-то что?

Родриго мгновенно помрачнел.

— Все, — коротко сказал он. — Нет его больше.

— Как же так?! — вскинулся Этьен. — Он же сам мог идти! Рана была не такой уж серьезной!..

Родриго пожал плечами и помрачнел еще больше.

— Я полночи рядом с ним просидел… — сказал он. — Ничего не мог для него сделать.

— Понятно, — промолвил Этьен и отвел взгляд.

— Ааа… это вы о ком? — осторожно спросил я. Этьен и Родриго посмотрели на меня удивленно.

Потом, видимо, вспомнив, что познакомились мы всего четыре дня назад, Родриго негромко пояснил:

— Мы говорим о моем коне. Он же был белым, помните?.. Вот я и назвал его Катаром — в честь этих «совершенных» из Альби и Ажена. Так, шутки ради назвал, еще когда он жеребенком был… Уже и не помню, во скольких переделках мы с ним побывали, скольких рыцарей на турнирах свалили, сколько сражались вместе… А вчера, когда уже этих негодяев гнали, один из них ткнул его копьем в бок. Нет, ну какая подлость — метить не во всадника, а в лошадь! Хуже этой подлости, по-моему, и быть ничего не может!

Я вспомнил, как сам расправился с одним из рыцарей Роберта в то время, когда Этьен обменивался ударами с самим вигуэрцем. Жизнь — штука ценная, не спорю, но если уж мы решили отнять ее у кого-то и начали войну, глупо ставить жизнь лошади выше человеческой. Но делиться своими размышлениями с бароном я не стал.

Когда Родриго ушел, я велел Тибо разузнать насчет помыться.

— А вы встать-то сможете, господин? — Тибо посмотрел на мою ногу. — Или сказать, чтобы сюда принесли?

— Ходить я могу.

— Слуги с самого утра воду греют. На первый этаж надо. Комната рядом с кухней. Я покажу.

* * *

Оригинальная мысль вымыться пришла в голову не только мне. Здешняя баня представляла собой пару бочек, наполненных горячей водой. Когда очередной рыцарь залезал в эту бочку, часть воды выплескивалась и заливала пол, но никому до этого не было дела. Периодически, когда вода становилась совсем уж грязной, слуги ее меняли. По коридору сновали любопытные служанки. Проходя мимо бочек хихикали и отворачивались. Или не отворачивались.

Одна из бочек в настоящий момент была занята сьером Жоффруа (нас вчера представили), вторая свободна. Я заглянул внутрь бочки. Воды не увидел — ее скрывала толстая пленка сероватой грязи.

— Тибо, скажи им, чтобы поменяли воду.

Тибо приволок двоих слуг. Один из них совершенно искренне спросил:

— Зачем же ее менять, ваша милость? Совсем ж недавно меняли! Сами гляньте!

Второй слуга молчал, посматривал в пол и явно ждал, когда их отпустят восвояси.

— Я вас не советоваться звал.

— Но…

— Долго мне еще ждать?!

Он заткнулся и вместе с приятелем занялся делом. Жоффруа, которому его собственный слуга в этот момент как раз намыливал голову, одобрительно заявил:

— Правильно, эн Андрэ. Их надо постоянно гонять. Какая разница — чистая вода или грязная? Если сказали: «Поменяй воду», — пойди и поменяй. Ведь если их не гонять — обнаглеют вконец.