Рыцарь

Сосредоточившись на камере, расположенной там, куда показывал его свет, я постепенно ослабила свою хватку на телекинезе. Чем больше я училась его использованию, тем больше понимала, что дело не столько в том, чтобы стараться его использовать, сколько в том, чтобы позволить ему сделать то, что он и так хотел сделать. Это искусство ослабления обычного контроля, а также направление этой силы на что-то конкретное.

Главная проблема заключалась в том, чтобы не перестараться.

Как раз когда я об этом подумала, на площадке вверху раздался громкий треск, даже мини-взрыв. Я вздрогнула, убирая свой свет, и покосилась на Ревика.

Мягко щёлкнув языком, он улыбнулся, покачав головой.

— Слишком громко, — озвучил он очевидное.

Я не ответила, просто пошла за ним, когда он начал подниматься по лестницам. Когда мы добрались до лестничной площадки, Ревик показал пальцем.

Панель не просто треснула, как когда Ревик сломал ту камеру в гараже — она была полностью уничтожена. Осколки органического стекла усеивали пол. Остатки расплавились вокруг камеры, которая превратилась в неузнаваемый комок тёмно-зелёного металла с потрескавшимися обгоревшими линзами. Она оставалась у дальней стены и выглядела так, будто гигант сжал её толстыми пальцами.

Ревик захихикал. Подняв запястье, он сфотографировал всё ещё дымящиеся осколки на запечатлевающее устройство, встроенное в его наручные часы. Когда я шлёпнула его по руке, он засмеялся ещё сильнее, хотя всё равно этот звук был не громче шёпота.

— Очень смешно, — сказала я ему.

Но сложно было раздражаться. Он слишком много улыбался.

— Смейся, смейся, — сказала я, улыбаясь в ответ, и опять шлёпнула его ладонью. — Не думай, что я это не припомню… или что я сама не начну носить свою камеру.

— Ш-ш-ш, — он прикрыл мне рот одной рукой, всё ещё сдерживая смех. — …Тише, жена. Мы же работаем.

— Ну так работай, — парировала я, стараясь не реагировать на явную тёплую привязанность, прозвучавшую в его голосе. Я отпихнула его ладонь от своего рта и показала вверх по лестницам. — Поржёшь надо мной в свободное время.

Мы прошли ещё несколько лестничных пролётов прежде, чем я нашла вторую камеру, также скрытую за односторонней панелью, чтобы сливаться со стеной. Ревик показал мне разобраться и с этой тоже. Когда я раздражённо вздохнула, он игриво пихнул меня в плечо.

— Тебе надо практиковаться.

— Но не во время боевой операции же.

— Риск невысок, — он снова пихнул меня, и в его голосе звучали уговаривающие нотки. — Я справлюсь со всем, что ждёт нас наверху. Обещаю.

Обречённо вздохнув, я сосредоточилась на камере. В этот раз взрыв получился тише.

И всё же Ревик широко улыбнулся, когда мой взгляд сфокусировался обратно.

— Что? — прошептала я. — Уже прогресс!

Усмехнувшись, он взял моё запястье пальцами и повёл наверх.

Даже я была вынуждена признаться, что вторая камера выглядела ничуть не лучше первой. Она тоже горела. Но в этот раз стекло по большей части расплавилось, так что на полу валялось меньше осколков.

Ревик сфотографировал и её тоже.

— Серьёзно? — возмутилась я. — Вот как ты теперь развлекаешься?

Он начал отвечать, затем поднял взгляд, и всё веселье резко ушло с его лица. Его выражение ожесточилось, глаза сосредоточились, когда он принялся сканировать нечто, обнаруженное над головой. Прежде чем я успела спросить, его радужки сфокусировались обратно.

— Пошли, — теперь в его голосе звучали нотки спешки.

— Они почувствовали, что запись отключилась?

Он один раз качнул головой, всё ещё поднимаясь со мной по лестницам, но уже через одну ступеньку. Мы оба теперь двигались быстрее и тише, а мне приходилось поторапливаться, чтобы поспевать за его широкими шагами.

— Датчики движения, — тихо сказал он.

— Я думала, ты нейтрализовал их ранее.

— Не механические. Видящие. Aleimi-сканирование движения в реальном времени.

— Щит не держится?

— Держится. Они нас не почувствовали. Но они ощутили поломку камер, — он взглянул на меня. — Скорее всего, они посчитают это механической проблемой. Но если они будут следовать протоколу, то пришлют кого-нибудь.

Он посмотрел вверх по лестнице. Я почувствовала, как его свет метнулся к следующей камере, а затем отключил механизм. Он сделал это беззвучно, и когда мы добрались до той площадки, я не увидела ни трещинки в наружном стекле.

— Позёр, — буркнула я.

Он широко улыбнулся мне, но его глаза оставались серьёзными. Я чувствовала, что теперь его свет и сознание находятся в нескольких местах разом, оценивая активность в Барьере. Я ощущала наэлектризованность его aleimi через пальцы, легонько сжимавшие мою ладонь.

Мы уже близко. Это я тоже чувствовала.

Ощущение вызывало дрожь в моём свете.

Он остановился возле нужной двери и теперь хотел, чтобы я стала за стеной, вне поля зрения, когда он откроет дверь. Он твёрдо расположил меня на ступенях прямо над местом, где он стоял, и затем он положил руку на запирающий механизм справа от двери, обшитой сталью.

Он бросил на меня резкий взгляд.

— Они это почувствуют, — напомнил он мне. — Держись позади меня, Элли.

— Хорошо.

— Не ходи за мной, пока я не дам добро.

— Не пойду.