Рыцарь бедный

Лондонский международный турнир вызывал огромный интерес и в Англии и во всем шахматном мире своим блестящим составом. Англичане, конечно, мечтали о победе своего соотечественника Блекберна. В предыдущих международных турнирах английский чемпион неизменно занимал высокие места, а совсем недавно – в 1880 и 1881 годах – даже завоевал первые призы.

Мировое же общественное мнение рассматривало Лондонский турнир как соревнование двух сильнейших шахматистов мира: Стейница и Цукерторта.

Английский журнал «Бритиш чесс мэгэзин» писал: «Когда Цукерторт играл свою вторую партию со Стейницем (первую Цукерторт проиграл, а вторую выиграл. – В. П.), наплыв публики был совершенно необычен.

Хорошие места брались буквально с боя, и захватившие их зрители с беспримерной выдержкой оставались на них неподвижно до конца партии».

Правда, была у турнира и другая особенность, облегчившая условия игры. Впервые были применены изобретенные английским часовщиком Вилсоном двойные контрольные часы, которые применяются и в наши дни. На обдумывание давалось 15 ходов в час, и просрочка времени каралась не штрафом, как в других турнирах того времени, а означала, как и в наши дни, поражение.

Турнир закончился полным триумфом Цукерторта, набравшего 22 очка из 26 возможных и опередившего на три очка своего главного соперника Стейница.

Третьим был многолетний чемпион Англии Блекберн с 16½ очками. Чигорин набрал 16 очков и завоевал четвертый приз.

Любопытно, что в турнирной таблице в графах, относящихся к первым четырем победителям и содержащих результаты 92 встреч, отмечена только одна ничья. Другая интересная подробность: Цукерторт, игравший так хорошо, как никогда в жизни, все же потерпел четыре поражения, причем два из них от Сэлмена и Мортимера, занявших места в хвосте турнирной таблицы, что указывает на сильный состав турнира и отсутствие «аутсайдеров».

Мировому общественному мнению турнир дал материал для двух основных выводов. Первый – определить сильнейшего шахматиста мира (тогда еще в шахматном спорте не было понятия «чемпион мира») можно лишь в единоборстве между Цукертортом и Стейницем.

Второй – на мировом шахматном небосводе появилась новая звезда первой величины – русский маэстро Михаил Чигорин. Особенно поразило всех, что Чигорин в превосходном боевом стиле выиграл обе партии у Стейница и таким образом как бы сделал заявку на борьбу за мировое первенство. С другими зарубежными знаменитостями Михаил Иванович тоже сыграл успешно: выиграл обе партии у тогдашнего чемпиона США Мэкензи, со счетом 1:1 закончил встречи с Блекберном и Мэзоном.

Но Чигорин мог бы сыграть еще лучше, если бы ему порой не изменяла спортивная выдержка и он не допускал бы иногда роковых просмотров (как говорят шахматисты – «зевков») в чисто выигрышной позиции.

Этот недостаток наблюдался у него даже в самой, казалось бы, благоприятной обстановке – когда он играл с энергией, воодушевлением и целеустремленностью. Вероятно, эти просмотры объяснялись минутами внезапной усталости, которые ощущает шахматный боец после напряженных и трудных моментов в партии, когда кажется, что победа, как говорят в наше время, – «дело техники». Конечно, такие минуты депрессии при крепкой нервной системе нетрудно преодолеть, но как раз у Чигорина с молодости нервы были не в порядке. Да и вообще в то время медицина неврастению, нервное переутомление, нервное истощение не считала болезнями, почему страдавший ими человек не заботился о себе. А какие тяжелые спортивные последствия влекли они за собой у шахматиста! С годами же склонность Чигорина к «зевкам» и грубым ошибкам, особенно на исходе хорошо проведенной партии, принимала все большие размеры.

В Лондонском турнире в партии с английским маэстро Бердом он ухитрился в совершенно выигрышной позиции «зевнуть» фигуру. «Единственный просмотр фигуры во всем турнире», – было сказано про эту партию в турнирном сборнике. Столь же неожиданно Михаил Иванович «подарил» чистое очко Мортимеру.

Всего Чигорин в 26 партиях одержал 16 побед при 10 поражениях, что, учитывая малую турнирную опытность Михаила Ивановича и его стремление добиваться победы иногда с необоснованным риском и явное невезение в отдельных встречах, было прекрасным результатом.

Именно так оценила успех Чигорина и тогдашняя шахматная специальная пресса. Например, в турнирном сборнике было сказано: «Чигорин, взявший четвертый приз, может рассчитывать на великую шахматную будущность. У него нет еще опыта Цукерторта или Стейница, но в нем живет та энергия, без которой немыслим великий шахматист. В продолжение всего турнира он упорно стремился к выигрышу, пренебрегая ничьими, и, к счастью, добился заслуженной награды».

По окончании турнира Лондонский шахматный клуб избрал Чигорина своим почетным членом – высшая по английским понятиям честь для иностранца.

Во время турнира в Лондоне на арене цирка регулярно проводились партии «живыми шахматами». Вот как об этом позже рассказывал Чигорин, руководивший игрой наряду с Цукертортом и Гунсбергом: