Рыцарь бесконечности (ЛП)

Задумавшись над тем, скольких усилий ему стоило сохранить эти книги, я покраснела.

— К тому же, — я заёрзала, — это была твоя любимая книга.

— Я бы с удовольствием лишился той книги, лишь бы только увидеть это.

Что?

— Моё смущение?

— Доказательство твоей отзывчивости. И честности.

Он повернул голову ко мне, как будто увидел нечто новое.

— Так ты не сердишься?

— К счастью для тебя, мое любимое издание — итальянское.

Он что дразнил меня? Я почувствовала, что опять расслабилась и улыбаюсь:

— Так во что мы собираемся играть?

— В Тароччи.

Из выдвижного ящика он достал колоду старинных карт, размером больше обычных игральных. Он протянул колоду мне. Это были… карты Таро.

— И что это значит? Собираешься мне погадать? Это было бы не очень честно, учитывая, что мое будущее в твоих руках.

Он выгнул брови:

— Эти карты использовались и для гадания, и для игры. Тароччи — игра на взятки.

— Как бридж?

— Немного более беспощадная.

— Фигурально.

Пока я рассматривала колоду, он объяснял правила. Двадцать два Старших Аркана считались козырями и были выше всех пятидесяти шести Младших Арканов. Те, в свою очередь, делились на четыре масти: жезлы, мечи, денарии и кубки.

— А Младшие Арканы в самом деле существуют? Как мы?

Некоторые изображения на младших картах были такими же пугающими, как и на старших. На десятке мечей был изображен окровавленный труп, пронзенный десятью мечами.

— В одних играх я вижу подтверждения их существования повсюду; в других — вообще не вижу.

Интересно.

— Постой-ка, моя карта разве меньшего достоинства, чем твоя?

— В этом творцы игры поступили мудро, — он продолжил перечислять правила, рассказывая о взятках, банке, сбрасывании карт и в заключение сказал: — если в жизни ты — мой джокер, то в этой игре джокером является Дурак, il Matto*.

(*il Matto (итал.) — Дурак.)

Matto. Мэтью. Не думать о нем.

— Пока ты не войдешь в курс дела, я помогу тебе с взятками.

Хотя правил было немало, я постаралась свести их к основным пунктам: начинать с наименьших, ходить в масть, выкладывать козыри только при необходимости. И отдала колоду.

— Пока этого достаточно, — Смерть ловко перетасовал карты своими изящными и смертоносными пальцами. Сдал и жестом показал мне, чтобы я ходила.

Я пошла с двойки кубков. Он с четверки. Таким образом, мы продолжали. Выиграв первую взятку, я сложила карты в стопку:

— Новичкам везет?

— Действительно.

Разобравшись в правилах достаточно, чтобы играть и разговаривать одновременно, я спросила:

— Так чем же ты занимаешься в периоды затишья? На протяжении веков между сражениями?

Он окинул меня недоверчивым взглядом:

— Зачем тебе это знать?

— Я любопытна. А ты ведешь себя так, словно никто никогда не спрашивал тебя о личном.

Он осушил свою рюмку, жестом предлагая мне последовать своему примеру. И, как всегда, сразу же снова ее наполнил:

— Конечно, спрашивали. Чтобы прощупать слабые места.

— Слабые места? Я была бы рада узнать хотя бы твое имя. Или откуда ты родом. Позволь, угадаю, из России?

— Закончила?

— Каким образом то, что я узнаю, повредит твоей игре? — спросила я, хотя и не могла винить его за скрытность. Судя по слухам, и моим видениям о прошлом, Императрица была не из тех, кому можно доверять.

А теперь?

— Либо мы будем говорить о чем-нибудь другом, — сказал он сухо, — либо не будем говорить вообще.

— Ладно. Давай поговорим о твоем имении. Как давно ты здесь живешь? И почему ты выбрал такое уединенное место в… Вирджинии?

Хорошо, может я немножко и прощупывала почву.

— А мы разве в Вирджинии? Как бы то ни было, живу я здесь уже тридцать лет. Имение это выбрал, потому что оно соответствует всем моим стратегическим требованиям: высота над уровнем моря, каменные наружные стены, труднодоступная местность, легкость в обороне, — он бросил на меня язвительный взгляд и добавил: — редкая растительность. Прямая противоположность Хейвену.

Как грустно, что он десятилетиями готовился к неизвестным грядущим катастрофам. Что это за жизнь, если все время думать лишь о том, что же пойдет не так?

Твердо решив избегать больных тем: игры, его прошлого, его национальности, моих бывших союзников, я сказала:

— Ты умеешь водить машину?

Не был ли он одним из тех древних рыцарей из фильмов, которые боятся любой техники?

Уголок его губ искривился. Ухмылка Смерти.

— Да, тварь. У меня есть несколько.

Я расслабилась, пьянея от водки:

— Точно, ты же до Вспышки был безумно богатым. Откуда столько денег?

— Я рано начал карьеру, — на мой вопросительный взгляд он ответил, — убийцы. Учитывая мой смертельный дар, для такой роботы я был весьма пригоден. Одно рукопожатие могло свергнуть монархию. Богатства накапливались столетиями.

Он говорил бесстрастным голосом. Я не могла понять, как он относиться к своим прошлым действиям

— Так вот откуда эти короны, — сказала я, пытаясь поддерживать непринужденность беседы, — наверное, носишь их, когда никто не видит. Играешь в теннис скипетрами?

— Нет, Императрица. Не играю.

— Можно мне? Можно мне?

Сдерживая улыбку, он сказал:

— Нет, Императрица, нельзя.