Рыцарь без позывного

— Это ты меня речами медовыми вразумлять удумал? Экий ты рисковый... Ну ладушки, валяй. Послушаем что мелет пустомеля, а, мужики?! — его рев эхом разнесся по площади заставляя северян одобрительно кивать, а горожан — брезгливо морщиться.

Идея переубедить северян с помощью ораторского искусства была бы слишком безумной даже для меня. К несчастью, в карты с костями я играю и того хуже.

Но эти бедолаги еще не знают, с кем столкнулись! Сейчас я им ка-а-ак...

— Ай, да кого я обманываю... — вздохнув и оглядев присутствующих, я принялся расхаживать возле хвостатой, на ходу вспоминая весь тот бред, которым замполит так любил потчевать личный состав.

Если память не изменяет, то он всегда начинал с международной обстановки...

— В то время, пока наша великая родина, напрягая все силы в едином порыве, рвется к светлому будущему, — дипломатическая обстановка остра как никогда! Враги и «заклятые союзники» обступили границы со всех сторон! Из телевизора донос... Тьфу! Из глотки глашатая доносятся все более и более тревожные вести! Под знаменем мнимой заботы о правах и свободах, самоназванные «партнеры» несут лишь разорение и уничтожение великой родины...

И так далее и в таком же духе. Смех-смехом, но весь этот заученный бред неплохо ложился на уши северян. Да и собравшимся мимо-проходимам тоже, вроде, зашло. Оно и понятно — бедолаги телевизора в глаза не видали. Иммунитет еще не выработали. Прямо заповедник непуганых дурилок. Чую, окажись здесь замполит — уже бы империю свою отгрохал. Ну, или, в кювете с проломленным черепом валялся. Фифти-фифти, короче.

Закончив с проблемами внешними, я перешел к проблемам внутренним:

— В то время, пока наша великая... Тьфу, было же! То есть, пока стража, не щадя живота своего, отдает все силы на защиту города от ворья, жулья и прочего асоциального элемента, многие трудящиеся видят в доблестных защитниках правопорядка лишь источник проблем да причину постоянного беспокойства! И виной тому является...

Далее я прошелся по неумению личного состава работать с гражданскими. Мол, хамят, грубят, бьют да и вообще — завидев пару стражников, большинство местных предпочитает свалить куда подальше. К моему удовлетворению, большинство слушателей, в том числе и стражников, согласно закивало.

— Да кому какое дело, кого там эти конелюбы лобзают?! — вспыхнул парень с бердышом и ткнул лезвием в хвост закованной кошкодевки. — Ты чего людей путаешь?! Мы воровкам ручонки рубаем, а не выродкам подати подаем!

Северяне одобрительно загудели. Сотник же так и стоял не шелохнувшись. Взгляд холодных серых глаз то и дело отвлекался от моего лица, скользя по все увеличивающейся толпе.

— Не воровке, а больной бедняжке! — поспешно возразил я, убирая острое лезвие бердыша от закованной в колодки кошатины. — Она блаженная, как же вы не поняли?! Ну идиотка? Овца? Полоумная, тупая, бестолковая, умственно неполноценная дура, а никакая не воровка!

Честно говоря, я ожидал, что хвостатая начнет немедленно протестовать. Заявлять, мол: «я не дура, сам такой!», на что я мог бы воскликнуть — «вот видите! Кто в здравом уме стал бы спорить перед угрозой казни?». Но ушастая лишь играла челюстью не сводя глаз с моих берцев. Не вовремя она поумнела...

— Ну, мыслишек в ее буйной головушке и впрямь немного... — пожал плечами сотник. — Но чем докажешь-то? Слово честное на веру дашь, али бумаженку состряпаешь?

Демонстративно подняв рапиру, я перешел к заключительной части выступления:

— Вы ее оружие видели? Иголку эту? Вот такой длины и такой толщины? — провел я рукой по клинку.

Несколько стражников кивнуло.

— С чьими шкурками она на ворота явилась?

— Ну крысиными, знамо дело... — фыркнул один из северян в толпе.

Эх, не зря я этой дуре показывал, как шкурки свежевать....

— А кто, в здравом уме будет с иголкой на крыс охотиться?!

На лице ближайшего стражника промелькнуло нечто вроде сомнения.

— Есть хоть один нормальный человек, который будет жрать казенное яблоко на глазах у половины стражи?!

Северяне неуверенно переглянулись.

— И кто, мать его, будет носить тряпку на здоровом, епт его в сраку, глазу?!

Приблизившись, я резко сорвал повязку с пыльного девичьего лица.

Представший взору, совершенно здоровый и слегка заплаканный алый глаз, привел бородачей в еще большее замешательство. Ушастая же как-то невнятно пискнула и крепко зажмурилась, пряча лицо за перемазанной в грязи челкой.

Я, конечно, не врач, но уверен, что давить слезу отсутствующим глазом, как минимум, проблематично. А на пыльных щеках виднелось именно две дорожки. Все-таки, иногда девичьи слезы не врут.

Правда, отчего такая реакция? Зачем она так отчаянно здоровый глаз прятала? Очередное здешнее суеверие? Типа не диссинхрония или «разноглазие», а какой-нибудь «дурной глаз» или «дьяволово око»? Вполне возможно. Местные вообще любят названия по пафоснее да суеверия поглупее.

— Складно, складно... — кивнул головой рыжий и жестом велел своим загомонившим подчиненным заткнутся. — Токмо вот... А нам-то с того, что? Полоумная али нет, а ответ держать обязана! Тащем-то...