Рыцарь без позывного

С юных лет, малявку посещали лишь приближенные гвардейцы барона да пара немых безграмотных слуг. Горячу воду для ванны таскали, книжки приносили, и всякое такое. Лишь изредка девочку наряжали в шелка да выводили в главный чертог, дабы продемонстрировать многочисленным вассалам. Ну, типа, что с их сюзереном все в полном порядке, а регент вовсе не узурпатор и совершенно законно правит от имени своей дражайшей племянницы.

В общем-то, это объясняет, почему девочка, считающаяся по местным меркам уже вполне себе невестой, преисполнена детской наивностью и неуемным любопытством. Я бы тоже кукухой двинулся, если бы большую часть своей жизни провел взаперти зачитываясь дебильными книжками да играя с немой прислугой. Почти как учебка, только без капусты в столовой.

Пусть Аллерия и набитая дура с явно суицидальными наклонностями, но все же она поступила правильно, вытащив девчушку из той башни. Тем более, что герцогиню должны были вот-вот выдать замуж за наследника барона. И, чую я, первая брачная ночь стала бы для малявки лишь началом длинного кошмара, с заведомо известным концом.

— Бу-рун-дук... — по слогам произнесла рыцарша, скучающе тыча в мою щеку пальцем.

Блин, задумался!

— Хрен с тобой, рыбка золотая! Считай, что по краю прошла. — отмахнулся я и игнорируя удивление на девичьей моське, поднялся с лавки.

К рыцарше немедленно подскочила герцогиня и принялась хвастаться новеньким тряпичным драконом, а Гена опять встал подле меня, с серьезной рожей оглядывая окружение. Будто в телохранителя играет. Как-то чересчур серьезно он воспринял свое повторное принятие на роль оруженосца. Я же просто так сказал! Чтобы он прекратил скулить, извиняться за вчерашнее, и сокрушаться о собственной бесполезности. Ну, и Аллерию позлить, конечно.

Когда, за завтраком, я повторно принялся крестить ржавой чесалкой стоящего на коленях пацана, крашенная аж поперхнулась. Пока, не верящий в свое счастье Геннадий повторял за герцогиней слова клятвы в верности, Аллерия, расплескивая из носа свежее молоко и колотя ложкой по столу, раз тридцать повторила, что оруженосцы бывают лишь у рыцарей. Едва от зависти не лопнула.

Короче, оно того стоило!

Ближе к площади, расположилась импровизированная арена, на которой прыщ с дылдой, под взглядами горожан, проводили демонстрационный бой. Походу, Фальшивка зажидила бабла на умелых авантюристов, предоставив отдуваться новичкам. Хотя, «умелый» и «авантюрист» редко встречаются в одном предложении.

Решив, что нет резона лишний раз видеться с этой маньячкой, я повернул к толпе, собравшейся вокруг небольшого навеса с местными музыкантами.

— Сверху горы, снизу реки, справа север, слева юг. Впрямь пойдешь — накинут петлю, взад вернешься — на копье! Смеха нет, утихла песня — город стонет и молчит. Лишь довольный северянин сей разрухой дорожит.

Неказистая арфа не особо сочеталась с барабанами, да и певец фальшивил, но, судя по обилию довольных рож вокруг и хлопающим в такт ладоням, песня неплохо заходила горожанам.

— Грисби хмурый, Грисби серый, площадь тихая стоит. А веселый северянин, все по улице спешит! Тараторя по дорожке, в ярко красных сапогах да стуча копьем в окошко, призывает горожан: Отворяй-ка окна-двери, сыпь на улицу народ! Благородный поджигатель да веселый душегуб, пива с хлебом присылает да и курицу одну!

И без кислой физиономии одноногого хрыча, что скрежетал зубами неподалеку, стало понятно — артисты вот-вот доиграются.

Тем временем, мелодия ускорялась, а мотив приобретал все более веселые нотки.

— Сверху горы снизу реки, Справа север слева юг. Впрямь пойдешь — залюбят насмерть, взад вернешься — конелюб! Князь вернулся, люд в восторге — залежались помидорки! В помидорки наплевать князю станут в миг подстать! Помидорки наготове да и люд собрался вскоре, только князя увидать, как настанет час метать...

— Я тебе сейчас семя в глотку метну, сын собачий!!! — проревел незнакомый бородач в покрашенном ламеллярном доспехе.

К ажиотажу вокруг выступления присоединилась группа маршировавших мимо дружинников. В отличие от стражников, эти были еще выше, страшнее и куда серьезнее экипированы. Бесцеремонно растолкав слушателей, они ринулись к музыкантам. Несчастному арфисту настучали арфой по кумполу, а вокалисту пообещали засунуть язык туда, куда солнце не светило. Но арестовывать отчего-то не стали. Даже никого из зрителей не прогнали. Просто пригрозили да арфу сломали.

Странно. Я слышал, что дружинники у северян самые отбитые. Мол, при взятии города всю площадь трупами завалили. С чего это они сегодня такие добрые? Из-за князя, что ли?

Под следующим навесом, у очередных бочек с чем-то алкогольным, выступали заезжие «гражданские» северяне. Видимо, их специально к празднику завезли.

Разодетые, на манер стражников, в цветастые кафтаны, но в полоску и без кольчуг, они играли на всяких дудочках, бубенцах да чем-то, отдаленно напоминающем гитару. Очень примитивную гитару. «Адын палка, два струна» — если быть совсем честным.