Рыцарь Без Страха (СИ)

— Будь у меня хоть какие-то «доказательства» его участия в покушении на тебя или в моём низвержении, Палпатин бы уже давно сидел в кандалах, — с ироничной издёвкой ответил бывший канцлер.

— Но почему он должен желать моей смерти?

— Потому что ты воплощаешь то, чем была когда-то Республика — и чем она может стать снова. А это крайне опасно в нынешние «суровые» времена, — вкрадчиво пояснил гость.

— Боюсь, я уже «вышел из моды» — по мнению большинства коллег, — примирительно улыбнулся Органа. Мужчине не хотелось ещё больше убеждаться в своих первых подозрениях, а Вэлорум с каждой фразой давал к этому всё больше поводов. — Я имею крайне мало влияния, Финис.

— В самом деле? И поэтому Палпатин использует покушение на твою жизнь как предлог, чтобы протолкнуть свой закон об усилении и укреплении мер безопасности?

— ЧТО? — вот эта новость действительно выбила Бейла из колеи. Узаконивать прямой контроль спецслужб за деятельностью и передвижениями сенаторов — это было немыслимо! — Я думал, принятие этой резолюции отложили на неопределённый срок!

— Завтра ты узнаешь, насколько всё изменилось. У меня по-прежнему есть свои источники, и, должен заметить, неплохие. Послезавтра закон будет принят.

— Я этого не допущу! — горячо возразил сенатор.

— Ты будешь не в состоянии помешать, — бывший канцлер накинул на голову капюшон и явно собрался завершать свой визит. — Я приехал чтобы предупредить. Не превращай себя в мишень. Поучись на моих ошибках. У тебя есть что терять, мой друг, и немало.

— Я не ты, Финис, — Органа встал сбоку от направившегося к выходу гостя, — и никогда таким не стану. Я не великий. Но я выступлю против Верховного канцлера. Не позволю, чтобы меня использовали как оправдание, чтобы и дальше попирать наши свободы! Пожалуйста, останься, я приготовлю комнату…

— Нет. Завтра-послезавтра я покину Корусант, но мы ещё успеем поговорить прежде, чем я уеду. И, если ты будешь следовать намеченным курсом, у тебя и без меня будет достаточно проблем…

Утро следующего дня, кабинет Верховного канцлера.

Сидиус проводил взглядом спину Айсарда и, когда тот скрылся за дверью приёмной, небрежно отослал пассом алых гвардейцев. После прошлого намёка на его неудовольствие уровнем наблюдения за Скайуокером глава Службы безопасности Сената начал проявлять похвальное рвение в этом вопросе. Вот и сейчас перед ситхом лежал подробнейший отчёт об испытаниях подарка Амидалы, проведённых его подопечным накануне. Включая копию технического заключения, писать которое Энакин с набуанскими инженерами закончил, если верить Арманду, всего два часа назад.

Скорость доставки информации, как и ответственный подход к делу его будущего ученика, можно было бы признать воодушевляющими… Если бы столь оригинальная идея внезапно посетила голову Тёмного Лорда ситхов. Увы, на беду тех, кто мог бы желать получить от него сей лестный отзыв, мысли Палпатина имели совсем другое направление.

Бегло просматривая документы, привычно выхватывая и надёжно укладывая в памяти самые важные моменты, Сидиус слабо обращал внимание на суть технических деталей и описания манёвров. Всё внимание канцлера занимал стиль изложения. Тот самый — проявившийся на Джабииме и ярко проступающий на всех заключениях, к которым приложил руку молодой Скайуокер.

Школа…

Он так и не смог найти, откуда она взялась. Что лежало в основе. Когда и как Энакин смог её получить. Отсутствовала эволюция. Поступательное изменение под действием новых знаний. Освоение. Принятие. Начало осознанного применения, с неизбежной чередой сопутствующих в непривычном деле ошибок.

Она просто появилась. Сразу цельная, без полутонов и шероховатостей. Полная и вросшая в саму суть…

Как видение…

Мысль показалась Палпатину интересной, и он на некоторое время прикрыл глаза, сложив ладони перед лицом, стараясь ухватить неуловимое ощущение.

Большинство видений весьма смутны и абстрактны, многие неотличимы от тревожного сна, навеянного земными заботами, но бывают и исключения. Единичные образы и даже целые эпизоды на несколько часов о возможном будущем или уже свершившемся прошлом могут вспыхнуть в сознании одарённого нестерпимой звездой, так, что он спустя годы не забудет мельчайших деталей и красок. Так, может быть?..

— Канцлер, к вам на аудиенцию прибыл сенатор Бейл Органа, ему назначено, — вырвал мужчину из размышлений голос секретаря из комлинка.

— Пригласите его, — погасив проектор с информацией по Скайуокеру, Палпатин поспешил встать.

Органа был очень удобным и полезным инструментом для многих комбинаций — независимый, честный, гордый, безукоризненно преданный идеалам демократии, остро реагирующий на любые провокации, явно или мнимо задевающие его идеалы… Прекрасная пешка и лакмусовая бумажка для всех, кто, так или иначе, будет противостоять его планам. Такого человека можно и поприветствовать со всем почтением. Тем более, что свою роль в последней постановке он отыграл на все сто.