Рыцарь Черной Розы

Поверхность сознания Сота оказалась укрыта таким же удушливым туманом, каким были окружены поселок и замок Страда. Большинство разнообразных эмоции и чувств, которые расцвечивали мысли обычных людей, – любовь, алчность, благоговение – либо напрочь отсутствовали, либо молчали. Страд предпринял попытку проникнуть в разум пришельца поглубже, однако его окатила такая горячая волна бурлящей ненависти и бессильного плотского желания, что Страд был потрясен и его ищущий разум на мгновение отступил.

Когда граф снова возобновил свое осторожное путешествие по глубинам сознания Сота, его особенно сильно потрясло абсолютное отсутствие страха. Любой из пришельцев, который хоть что-то знал о господине замка Равенлофт, обязательно испытывал перед встречей с ним как минимум тревогу и беспокойство, но только не бессмертный рыцарь. Страд, могучий повелитель Баровии, ничем не омрачал мыслей восставшего из мертвых чудовища. На мгновение граф задумался, уж не глупца ли он видит перед собой, однако скрытая мощь, которую он ощутил, подсказала ему, что это далеко не так.

Наконец Страд решил, что узнал все, что можно было узнать, выудить из мощного водоворота мыслей чужестранца, и уже приготовился к тому, чтобы покинуть его разум. Он уже потихоньку пятился от фонтана раскаленной ненависти и злобы, когда какой-то посторонний импульс заставил его заколебаться. Поездка в карете всколыхнула что-то на самом дне невообразимого мозга Рыцаря Смерти, возможно, – событие столь давнего прошлого, что и сам Сот не помнил о нем.

С извращенной радостью эротомана, подглядывающего через окно за постельными сценами, граф задержался в мозгу Сота и стал наблюдать.

Сот стоял на коленях в огромном зале, и колени его немилосердно ныли после долгих часов пребывания в столь неудобном, уништельном положении. Зал был битком набит рыцарями из всех трех орденов воинов

Соламнии – Рыцарями Короны, Рыцарями Меча и Рыцарями Алой Розы Без Изъяна. Каждый из них вытягивал шею и вставал на цыпочки, насколько это вообще было возможно проделать в доспехах, стараясь увидеть склоненное лицо своего падшего собрата. Их равнодушно-любопытные лица рассердили Сота, и он заставил себя поднять голову и встретиться взглядом почти со всеми, кто стоял вокруг него в первом и втором ряду. То, что все они не выдерживали его взгляда и первыми отводили глаза, принесло ему даже некоторое удовлетворение. Их приглушенное перешептывание казалось ему похожим на то, как женщины перешептываются на базарной площади, а надраенные до зеркального блеска доспехи пахли так же, как надушенные платки кавалеров из Каламана.

В конце зала появились руководители всех трех рыцарских Орденов. От него их отделял длинный стол, на котором словно покрывало лежали черные розы. Мрачные цветы заранее свидетельствовали о том, каков будет приговор Совета, однако Сот был уверен, что принятый в Соламнии ритуал судилища чести будет исполнен до последнего пункта и во всех подробностях. Это не они стояли на коленях в доспехах, и не их ноги онемели от боли.

– Высокий Суд находит, что тебе не удалось оправдаться и опровергнуть выдвинутые против тебя тяжкие обвинения, Сот. Суд объявляет тебя виновным в прелюбодеянии с эльфийской женщиной Изольдой, в том, что по твоему наущению была убита твоя законная супруга леди Гадрия, а также в десятке других, чуть менее значительных проступков, – печально объявил лорд Рэтлиф. Подняв со стола один из цветков, глава Ордена Розы бросил его в лицо пленнику.

Колючий стебель хлестнул Сота по лицу, но он даже не поморщился. «Я не доставлю вам этой радости», – подумал он со злобой.

Лорд Рэтлиф поднялся и огласил приговор падшего рыцаря:

– В соответствии с Мерилом лорд Сот Дааргардский, Рыцарь Розы, должен быть с позором проведен по улицам Палантаса. Натем он отправится в темницу, где и проведет время до полудня завтрашнего дня. Назавтра в полдень он должен быть кпзнен смертью за преступления, совершенные им против чести Ордена.

Грубые руки схватили лорда Сота за плечи, а сержант выдернул меч у него из ножен и передал оружие лорду Рэтлифу. Глава Ордена взял меч и повернул его так, что острие смотрело прямо в грудь Сота.

– Средством правосудия должен стать меч самого виновного!

Далее воспоминания Сота меркли. Он смутно помнил, как рыцари в зале бросились к нему. Все смешалось, и Страду приходилось прилагать значительные усилия, чтобы нить воспоминаний снова не канула в озеро кипящей ненависти.