Рыцарь для леди

Оставив письмо на подносе для почты, я стояла у камина, кутаясь в шаль и просто глядя в огонь, когда на пороге гостиной показалась моя маленькая камеристка. Девочка оказалась на диво толковой и услужливой. А уж в путешествии ее помощь порой была просто неоценима.

— Миледи, я все приготовила…

— Что приготовила? — я как-то неожиданно выпала из своих мыслей.

— Ванну с травами, повязки, лекарства, — ответила девочка.

Я удивилась. Значит, вот зачем доктор задержался на кухне – учил камеристку ухаживать за мной?

— Хорошо, идем, а мистер Трэвис?

— Так Лестер с ним, — служаночка назвала имя камердинера, — уже все приготовил. Ему воду таскать легче.

— Так ты сама таскала? — возмутилась я.

— Нет-нет, миледи, Лестер и мне принес, но сначала для мистера Трэвиса все приготовил.

— Понятно, смотри, не таскай тяжести, ты еще мала! — пожурила я свою помощницу, заходя в спальню.

Оказалось – действительно все приготовила. У огня стояла низкая широкая лохань, наполненная травами и горячей водой.

— Сюда, миледи, доктор сказал кожу сперва с травами распарить. И пока тут сидеть будете, не менее часа, вот этот отварчик пить!

Я послушно забралась в лохань, откинула голову на свернутый кусок полотна и постаралась дышать глубоко и ровно, чтобы выбросить из головы все лишнее. Потом медленно отпила горьковатый отвар – приятный, он напоминал зеленый китайский чай, который очень уважала статс-дама королевы леди Херли.

Когда напиток закончился – на коже выступили капельки пота. Мирка это тотчас заметила и обрадовалась:

— Вот теперь надо пот смыть, миледи, и мазь наложить!

Чистой водой из кувшина девчонка быстро облила меня и пока я не остыла нанесла мазь специальной лопаточкой, продолжая болтать:

— Господин доктор сказал мне руками мазь не трогать и намазывать только на рубцы, к открытым ранам не лезть! Для них другая мазь есть!

Я удивилась – открытые раны? Со времени нашего спасения прошло уже больше двух недель, и практически все ожоги, порезы и следы от иглы палача затянулись плотными корочками. Потом сообразила – кое-где эти корочки размокли от воды и потрескались, вот на такие ранки Мирка нанесла другую мазь – с сильным запахом арники. Потом камеристка натянула на меня сорочку, помогла забраться в постель и вручила еще один бокал с микстурой, предложив расчесать волосы. Я не отказалась – не хотела оставаться одна – и… не заметила, как уснула.

А проснулась в кромешной тьме, мокрая от пота, с бешеным сердцебиением и криком.

Через минуту в спальню ввалилась камеристка, за ней лакей, кухарка и Себастьян.

— Миледи, с вами все в порядке? — хором спросили они.

Я спряталась под одеялом от яркого света и шума, потом медленно высунула лицо и сказала:

— Простите, мне опять приснился кошмар.

Слуги, к моему удивлению, сочувственно вздохнули.

— Может, вам теплого молока с медом сделать? — предложила кухарка, выталкивая мужчин в коридор.

— Да, пожалуйста, — меня начала колотить дрожь. — Мира, подай, пожалуйста, сухую сорочку, воду и полотенце. Я вся мокрая от пота.

Маленькая камеристка закивала, прикрывая рукой зевок:

— Сию минуту, миледи, вода есть, всегда на печи к утру оставляют. Я мигом!

Девочка убежала, кухарка ушла, мужчины, кажется, тоже. Я сидела, обнимая себя руками, и слышала стук своих зубов. К счастью, вернулись они быстро. Сонный лакей принес большой кувшин теплой воды, а Мирка – полотенце, большой таз и мятные капли – на виски. Я скинул мокрую сорочку, смыла холодный пот чистой душистой водой, подсушила кожу полотенцем, надела чистую рубашку и села в кресло, чтобы выпить молока, пока кухарка и камеристка в четыре руки меняли простыни и наволочку.

В чистую постель я легла с легким стоном – то ли изрядная порция бренди в молоке, то ли чистые, пахнущие лавандой простыни наконец склонили меня ко сну. Слуги разошлись, и вот тогда в дверь чуть слышно постучали:

— Миледи, я могу войти?

— Да, мистер Трэвис, входите, — отозвалась я, сообразив, что не только мне плохо спится по ночам.

— Прошу прощения за беспокойство… — Себастьян топтался у порога, нервно стискивая то полы своего стеганого халата, то книгу, зажатую в руках. — Я подумал, что вам будет легче уснуть, если я почитаю вам вслух, миледи.

Я удивилась, но согласилась.

— Передвиньте кресло к огню, мистер Трэвис, и оживите огонь, — попросила я, — в ноябре холодно даже здесь. Я с удовольствием послушаю ваше чтение. Если же я усну, прошу вас, не стесняйтесь, просто идите к себе.

Бывший семинарист передвинул глубокое уютное кресло, подложил в камин несколько поленьев плавника и в свете синеватого от морской соли пламени начал читать мне… сказки! Я даже не пыталась вслушиваться в сюжет – хватало его голоса. Себастьян читал выразительно – подчеркивая интонацией сюжетные повороты и характеры героев, но, несмотря на это, вскоре я уснула.