Рыцарь для принцессы

Кит отважился на один быстрый взгляд сторону Ноэль и был потрясен выражением ее лица. Она явно принимала ситуацию и была готова ко всему. А ведь виноват во всем он. Из-за его спешки на деловую встречу они попали в эпицентр грозы. И теперь только его искусство может спасти их — или уничтожить. За себя он не опасался: ему и раньше приходилось попадать во всякие передряги, он уже не помнил, когда признал и смирился с возможностью смерти. Но быть ответственным за смерть другого человека — такого с ним еще не случалось.

— Справимся, — процедил он сквозь стиснутые в железной решимости зубы.

Ноэль повернула к нему лицо. Она, без сомнения, отдавала себе отчет в том, что любая другая предпочла бы не видеть.

— Справимся мы или нет, но я уверена, вы сделаете все, что в ваших силах. И я не жалею, что согласилась лететь с вами.

Едва эти слова слетели с ее губ, как стихия словно ринулась в атаку. Прямо в них выпустила свое зазубренное серебристое жало молния. За ней ревом ярости громыхнул гром. Пепельно-серое небо стало угольно-черным, злобный туман превратился в смерч, готовый растерзать самолет на части. Ноэль вжалась в сиденье. Она не произносила ни слова, кожей ощущая тот смертельный бой, который вел Кит против железной хватки матери-природы. Кабина словно раскалилась от неистовства, с каждым мигом усиливающегося вокруг них. Пальцы Ноэль, впившиеся в обшивку сиденья, побелели, на висках выступили капельки пота. Самолет швыряло из стороны в сторону, и каждый бросок заставлял ее все сильнее закусывать губы. У нее горели плечи, да и все тело в тех местах, где его сжимали ремни безопасности. Завтра она будет вся в синяках, если только выживет.

Кит выругался, изо всех сил стараясь сохранить курс.

— Дотянитесь до радио, Ноэль, и делайте, что я вам скажу, — приказал он, почувствовав, что самолету долго не продержаться. Если получится, нужно найти место для посадки прежде, чем очередной точный бросок, молния или неожиданный поворот ветра сами не швырнут самолет с небес на землю.

Ноэль высвободила одну руку и схватила микрофон. В точности следуя инструкциям Кита, дала сигнал бедствия. Внутри нее, как готовый к прыжку зверь, ощетинился страх. Она отбросила мысли об опасности и постаралась сосредоточиться на Ките и его борьбе за их благополучную посадку.

Тучи вскипали вокруг них зловещей черной пеной, в которой изредка вспыхивали белые язычки пламени огненных небесных копий. Шум от грозы и надрывного скрежета металла был так силен, что она не услышала бы даже громкого крика Кита. А потом вокруг них вдруг взорвалось ослепительное пламя, и безумный разрыв грома поглотил все чувства. Самолет рухнул вниз. Ноэль скорее ощутила, чем услышала, как разразился проклятиями Кит. Его лицо превратилось в мрачную маску, настолько мрачную, что она не отважилась спросить, что происходит. Просто ждала в напряжении, следя, как земля неожиданно вынырнула из-за облаков и понеслась прямо на них.

Деревья, эти черные гиганты, выстроились как строй солдат, готовых совершить казнь — их казнь. Ветки цеплялись за крылья самолета, царапая его в бессильной злобе от того, что не могут их схватить. Снег взметался вокруг в сумасшедшей дьявольской пляске. Удар был леденящим и пронзительно громким. Но самолет продолжал двигаться, подталкиваемый ветвями вечнозеленых убийц. Фюзеляж несло сквозь строй мощных стволов, пока на его пути не оказалась сосна — гигант среди гигантов. Нос самолета со стоном врезался в деревянное чрево, и снежная пыль, закружив в воздухе, накрыла их плотным белым покрывалом.

Ноэль мотнуло вперед… назад; она ударилась головой о лобовое стекло, а потом виском — о стенку кабины. Звезды в черной мгле. И тишина. Божье благословение после ужасающего грохота. Потрясенная, она повисла на ремнях, которые уберегли ее от серьезных увечий. Не открывая глаз, она прислушивалась к безмолвию и едва слышным в отдалении звукам грозы. А затем снова грянул гром, только теперь глуше, слабее, как будто стихия, сделав свое черное дело, отправилась на розыск следующей жертвы. Ноэль медленно подняла ресницы и осторожно повернула голову. Первым ее ощущением был укол ледяного ветра, врывавшегося вместе со снегом в кабинку сквозь разбитое стекло перед ней. Как ни странно, холод был ей приятен, он доказывал, что она жива, хоть и отчаянно напугана. Пошевелив руками и ногами, Ноэль решила, что кости не сломаны. Наконец она обернулась к Киту, ожидая встретить его взгляд. И ахнула, увидев, что он повис, будто сломанная марионетка, на ремнях, которые должны были спасти ему жизнь. Из раны на голове сочилась кровь, тоненькой струйкой стекавшая по виску. На мертвенно-бледной коже неподвижно застыли темные тени ресниц.

— Кит? — шепнула она и, стянув с руки перчатку, осторожно прикоснулась к его щеке.