Рыцарь для принцессы

Проклятый идиот Филберт! Это из-за него они уже столько лет в немилости у Владыки Ансельма, будь он трижды неладен!

Впрочем, герцогиня приказала себе успокоиться. Сейчас изменить уже ничего нельзя, остается только ждать, когда ветер сменится. То есть, либо, когда король сменится, либо настроение у короля. Она, конечно, питала некоторые теплые чувства к дяде Ансельму. Она ведь была в настоящий момент его единственной племянницей, как ни крути. Но эта постоянная бдительная опека тайной стражи короля и нависшая над ними угроза за двадцать лет у кого угодно уничтожит добрые чувства. Даже если эти чувства были. А если их никогда особо не было?

Герцогиня Тильда фыркнула и уставилась в темное окно своей повозки.

Она была одна. Муж… Отношения с мужем разладились сразу же, как они они впали в немилость из-за безумных дел брата.

— Филберт, Филберт, — покачала головой она. — Бестолковый мальчишка… Что тебе стоило просто подождать два года? Просто подождать?

Молодой герцог Танри, ее младший брат, по сути был единственным, к кому эта эгоистичная дама испытывала какие-то чувства. Но прошло уже двадцать лет, двадцать лет немилости по его вине. А от него ни слуху, ни духу. Только какая-то внутренняя уверенность подсказывала, что брат жив.

Но видеть его совершенно не хотелось.

Никого видеть не хотелось.

Герцогиня устала.

Весь сегодняшний прием ей приходилось улыбаться любовнице мужа. Она поражалась. Как? Почему с ними так вышло? Ведь не должно было наступить взаимного охлаждения до самой смерти. Весенние танцы, магия…

Наверное, все-таки нельзя во всем полагаться на магию. Выбор должен делаться не рассудочно, как у них. Ради выгоды или богатства. Пропала выгода — и все, интерес утрачен. А от души. Вот как ее бестолковый братец… Хотя все помнили, чем окончился его выбор.

Сам виноват.

В этими мыслями Тильда Зайлес вошла в свою спальню. Камеристка раздела ее, подготовив ко сну. И герцогиня осталась одна, остановившимся взглядом глядя на огонь, пылавший в камине даже летом, и отхлебывая понемногу вино их высокого стеклянного кубка.

И вдруг…

— Тильда, — знакомый низкий бархатный голос брата.

Волосы зашевелились на затылке. Застыла на миг, а потом резко обернулась, едва на расплескав вино. Из темноты навстречу ей выступила фигура. Филберт?

— Фил? Какого черта?! — только и смогла выговорить она.

Какого черта?

— Я тоже рад тебя видеть Тильда, — негромко проговорил Филберт, делая еще один шаг.

За руку держал Изольду, девушка пряталась за его спиной. Но сейчас, услышав слова его сестры, вышла вперед и встала рядом. Увидев ее Тильда Зайлес презрительно хмыкнула:

— У тебя всегда была тяга к немытым замухрышкам, братец.

Его аж покорежило.

— Сестра, познакомься с Изольдой, принцессой Танбора, а ныне герцогиней Танри, — проговорил он, нарочито медленно и внятно.

Та в ответ расхохоталась.

— Я знаю только одну герцогиню Танри! Леди Аннелию! Нашу мать!

А потом внезапно сникла и прошептала:

— И та сошла с ума в тот день, когда ты…

— Что… — у Филберта сжалось сердце. — Что ты говоришь?!

— Я говорю, что наша мать сошла с ума из-за тебя, — герцогиня уже вполне овладела собой, сделавшись холодной и циничной. — И тебе тут нечего делать, если не хочешь на плаху.

Филберт молчал, раздавленный новостью, а герцогиня продолжала выплевывать слова:

— Задерживаться здесь тебе незачем. Довольно того, что из-за тебя мы столько лет в немилости. И оборванку свою с собой прихватывай.

Изольда не понимала, что говорит эта дама, напоминавшая ей противную леди Эрмину. Но явное пренебрежение, сквозившее в голосе, во взглядах, взбесило ее окончательно. Так и хотелось сказать этой лощеной ведьме какую-нибудь гадость… Однако Изольда сдержалась, просто сжала руку Берта и сказала негромко:

— Если ты узнал, что хотел, нам пора уходить.

— Ты права, — ответил мужчина, выходя из раздумья.

И открыл портал, которым они ушли так же тихо, как и пришли. Изольда шагнула туда не оглядываясь, потому не видела, как скривилось, словно от боли, холеное лицо надменной дамы, а по щекам потекли слезы.

Вышли они на пустыре, недалеко от того места, где была их гостиница. Берт какое-то время стоял молча, погруженный в себя. Изольда наконец не выдержала и дернула его за руку.

— Берт?

Вздрогнул, словно от холода. Обнял ее.

— Берт, что случилось? — ей было тревожно.

— Ничего. Ничего такого, с чем я не смогу справиться. Я просто…

— Что, Берт?

— Просто еще раз выяснил, по каким должен платить счетам, — проговорил он, потом качнул головой. — Пойдем спать.

Однако на подходе к гостинице Берт остановился. Просто нутром почувствовал опасность. И хорошо, что не пошел туда сразу. Там уже было полно солдат. Ясное дело, по его душу. Будь он один, наплевал бы на все. Но с ним Изольда.

Взглянув на жавшуюся к нему девушку, нахмурился. Напугал ее опять. Плохо. Но что бы там ни было, какой бы расклад ему не выпал сейчас, Филберт в любом случае собирался ради своей маленькой принцессы отыграть все назад.

Все. Честь. Положение. Славу, будь она неладна.

Ради нее. Чтобы его маленькая принцесса могла им гордиться.