Рыцарь для принцессы

— Спасибо. Это… доверие… — дернул шеей Берт, почувствовав, как к горлу подступил ком.

— Думаю, ты его достоин, — просто сказал дракон.

Еще с минуту мужчины молчали. Потом Берт поправил на себе одежду, провел пятерней по волосам и проговорил:

— Ну… я пойду. Попрощаюсь и…

— Иди. Когда все закончишь, на нижней террасе тебя будет ждать корабль. О тнесет куда скажешь.

— Спасибо, — повторил Филберт, но занимало его уже совсем другое.

Он шел к Изольде. Плохо представляя, что будет говорить ей, как объяснять.

Хаториан смотрел ему вслед. Он ни минуты не сомневался в этом повзрослевшем и изменившемся рыцаре. И все же Филберт Танри заставлял его нервничать. Хаториан перевел взгляд на жену.

Она стояла чуть поодаль и, скрестив руки на груди, смотрела на тех двоих, застывших в своем мирке среди толпы… На Филберта и Изольду. Они стояли рядом, друг против друга. Он держал ее лицо в ладонях и что-то тихонько говорил, а она…

Как прощаются влюблненные?

Как будто на век, даже если им предстоит разлука на миг.

И сердце рвется. И слезы на глазах, а в горле ком и трудно дышать.

Неслышно подошел, встал за спиной Виль, обнял ее за плечи. Почему-то Хаториану было больно видеть с каким чувством она сейчас смотрела на своего бывшего жениха. Но никогда ни в чем дракон не упрекнул бы свою жену.

— Он лучший? — тихонько спросил, глядя на Изольду и Филберта.

— Да, он лучший, — ответила Вильгельмина и утвердительно кивнула.

А у дракона словно игла вонзилась в сердце. Но тут она повернулась в его объятиях и сказала, глядя ему в глаза:

— Но он лучший для нее. А для меня никогда не было и не будет никого лучше тебя.

Хаториану показалось, что он сейчас захлебнется, так ярко нахлынуло чувство. Сжал сильнее руки и, как смог говорить, прошептал:

— Виль, давай уйдем… сейчас?

— Ну вот, все разбредаются, — промолвила Феодора, заев внезапную грусть засахаренной вишенкой.

— Уммм? Ты о чем, мама? Если о наших короле с королевой, то те вечно норовят удрать спальню, — весело заметил Хатор.

Он в этот момент увлеченно сметал всю еду со стола в радиусе двух метров. С той минуты, как свадебный ритуал был завершен, у черного дракона было прекрасное настроение и просто зверский аппетит. Еще бы, опасная принцесса благополучно вышла замуж за другого! Мир обогатился еще одним подкаблучником, зато ему лично теперь ничего не грозит.

— Я о том, — Феодора с явным удовольствием продолжала налегать на сладкий десерт. — Что наш новобрачный рыцарь собирается уезжать прямо сейчас.

У Хатора мгновенно пропал всякий аппетит.

— Что? Я надеюсь, его э… супруга едет вместе с ним?

— Ах, ну что такое говоришь? Он же рыцарь, он отправляется совершать подвиги. И вообще, зачем брать в собой супругу, если ты едешь на войну?

Хатор сплюнул и беззвучно выругался, поминая недобрым словом разом все подвиги и всех рыцарей вместе взятых. Как все некстати!

Только расслабился, и вот пожалуйста! Новая угроза!

Черт бы их всех побрал…

— Мальчик мой, а что это ты совсем не кушаешь? — елейным голосом спросила Феодора.

— Э… спасибо, мама, — процедил сквозь зубы Хатор. — Что не хочется. И вообще, мне пора. У меня дела.

— Да? Какая жалость, — проговорила Феодора, но уже вслед быстро удалявшейся спине Хатора.

Глава 25

По тому, как он смотрел, как шел, пробираясь между людьми, Изольда поняла, что-то неладно.

— Отойдем? — тихонько шепнул, беря ее за руку.

Улыбнулась женщинам, те кивнули понимающе. Конечно, им надо поговорить. И конечно же, наедине.

Берт отвел ее в сторонку и остановился. Пока шли, она чувствовала его напряжение. Как будто у него внутри струна звенит. От этого становилось тревожно. А как взглянул на нее, так и…

— Принцесса, девочка моя…

Ей захотелось зажмуриться и заорать. Зашептала:

— Говори. Что? Не тяни, Берт!

— Девочка моя, мне надо уехать.

Выдохнула. Не зря ей казалось.

— Когда?

Посмотрела на него. Берт молчал, но она поняла по глазам. Он уже все решил. И не говорил ей, молчал, чтобы не лишить радости. Не испортить праздник.

— Ты мне веришь? — спросил тихо.

Потому что понимал ее состояние, хоть между не было сказано ни слова. И все сомнения ее, и обиду, и доверие. Но ему важно было услышать.

Вот теперь она зажмурилась. Внезапно почувствовав себя так же как там, в мертвой пустыне, когда они остались только вдвоем, а их преследовал целый отряд. Он и тогда все решал сам, а она верила ему безоговорочно, потому что от этого зависела их жизнь. Ее жизнь. Ради ее жизни он столько раз рисковал своей.

Верила ли она ему?

Как в то, что завтра взойдет солнце.

— Когда, — повторила Изольда, глядя в его глаза. — Сегодня, завтра?

Он не ответил, только качнул головой, как бы извиняясь. Бережно взял ее лицо в ладони.

— Я вернусь через месяц. И заберу тебя, — проговорил, вглядываясь в глаза, ловя ее взгляд, стирая наплывающие слезы. — Ты мне веришь?

Он просил. Наверное, если бы она заартачилась…

Нет смысла. Сегодня или завтра, один день или два ничего не решают.

Лучше уж так, пока у нее есть силы отпустить его.