Рыцарь духа

— О, плачьте, плачьте, бессмертные, вечные существа, и воплями, и завываниями ужаса ответьте на смех сынов земли и на ликования дочерей, прогнавших в лес старика- отца. Мое сердце тоже плачет, хотя на устах смех…

Он приостановился, прислушиваясь к шуму бури, и вдруг закричал:

— Слушайте, слушайте!.. Вот голосок, тоненький, как флейта. Может быть, это голос ребенка, когда-то брошенного злой матерью… А вот и труба, слышите?.. Это воет убийца-ростовщик, окруженный жертвами своими… А вот серебряные колокольчики смешались с жалобными песнями на могиле. Пусть в мыслях ваших звучит концерт незримых музыкантов того мира. Это так сладостно и вместе больно. Там и скрипка, и фагот, цитра и контрабас, и слезы, и вой, и хохот — ха-ха-ха! Пляска, ужас, веселье, вой, рыданье — все несется в быстро крутящихся вихрях астраля.

Он помолчал, прислушиваясь к чему-то, и вдруг громко крикнул:

— Иду, иду, папаша, — ты в лесу и зовешь меня, я слышу.

Странный и страшный вид представляли все находящиеся здесь. Они сидели неподвижно с выражением крайнего ужаса в лицах, с раскрытыми ртами и в ушах их звенели вопли, стонали голоса, о которых говорил Леонид. Все, что было в нем, осветило их воображение ужасными видениями.

— А вот еще, слышите? — закричал Леонид. — Орган звучит…

Послышались уже торжественные гробовые звуки, но в этот момент в залу вбежал Капитон. Он был страшно бледен. В одной руке его была свеча, в другой бутылка и на плечах его красовалась красная женская шаль. За ним шла полуодетая Анетта и несколько других кокоток.

Постояв на месте и заметив присутствующих, он пьяными ногами быстро пошел дальше через залу.

— Этот дом заколдован. Здесь воют и поют неизвестно кто, — проговорила Анетта, перебегая комнату.

Капитон снова приостановился и, пошатываясь, проговорил:

— Нет, это уморительно. Когда я танцевал, какой-то негодяй стал между нами и засмеялся. Я подошел, чтобы его вытолкать, но на том месте, где он стоял, крутился голубой столб дыма. Тогда я понял, что этот господин — дух. Духи мешают мне жить, веселиться, блаженствовать, носиться в канканчике и тратить папашины миллионы…

Окончив эти слова, Капитон, окруженный своими девицами, снова направился к двери и скрылся.

Буря усиливалась. Завывание ветра, шум гнувшихся деревьев смешивались с раскатами грома, но, кроме всего этого, всем находящимся здесь слышались мрачные звуки органа. Они сидели неподвижно, прислушиваясь к этим звукам, недоумевая, пугаясь и глядя испуганно расширившимися глазами на Леонида. Им казалось, что он растет с каждым мгновением и в моменты, когда молния озаряла его лицо, оно казалось лицом ангела-карателя, в священном негодовании бросающего молнии на презренный мир. Вдруг он поднял руки и по зале снова стали проноситься негодующие и печальные звуки его голоса.

— Носитесь, торжественные загробные аккорды астральных музыкантов, наполните весь этот грешный мир и смертельной тоской и ужасом разбейте жестокие сердца. О, мир несчастий, разврата, гибели и смерти!

Раздался страшный удар грома. Им, слушающим странные слова, показалось, что и гром этот вызван чудесной силой Леонида в подтверждение его слов и, вскочив с мест, <они> заметались по комнате. Леонид продолжал:

— Трепещи, богач, полными руками загребающий золото в то время, как под окнами твоими протягиваются исхудалые руки обобранных тобой голяков. Вы, жрецы оргии и пьяного веселья, с похотливым взором в глазах и холодом в сердце, бегите с ложа разврата в пустыню, потому что жизнь на земле — миг на часах вечности, а там ужас, тоска, смертельное сожаление среди блуждания в океане вселенной. Вы же, все, мои сестры и их мужья, все идите в монастырь, слышите, в монастырь, говорю вам, потому что вы изгнали в леса и степи отца вашего… Призраки ваших преступлений блуждать здесь будут и будет за вами всегда стоять смерть.

— Смерть стоит в белом, смотри! — воскликнула Зоя, глядя в одну точку. Тамара издала крик ужаса, глаза ее расширились и, страшно побледнев, она стала смотреть по указанному Зоей направлению.

Раздался новый удар грома и опять прозвучал голос:

— О-о, как гремите над домом несчастья, существа невидимые. Отец, я к тебе, в лес…

Он быстро пошел к двери, и хохот его, горький и негодующий, пронесся по комнатам. А Зоя и Тамара с немым ужасом продолжали смотреть на белеющееся в темноте видение — высокое, тонкое, с ребрами, светящимися фосфорическим блеском, с двумя костяными впадинами вместо глаз.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

I

Человек познает себя, не думая, но действуя. Только в усилиях исполнить должное, он узнает себе цену.

Гете

Зима прошла. Поля и рощи снова зазеленели и майское солнце, обливая землю лучами, казалось, смеялось со своей голубой выси над всеми горестями и печалями нашей маленькой, таинственной планетки, с ее вечными неразрешимыми загадками — жизнью и странным существом — человеком.