Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

Первая тренировка практически складывается из самых разнообразных и тоже первых тренировок; для разминки — легкий бег вокруг двора под каштанами и липами, гимнастика для рук, сильный рывок на дистанции всего в несколько метров по свистку Шинкули. И наконец, яма для прыжков; разбег у меня был хороший, но сковывало напряжение, не было легкости, необходимой при прыжках в длину; я едва переваливал за пять метров, результат, прямо скажем, никудышный. При прыжках в высоту моя скованность мешала мне еще больше, и если мне все же удавалось брать какую-никакую высоту, то лишь благодаря моим длинным ногам. Легкоатлеты гимназии только начали тогда практиковать перекидной прыжок, и даже преподаватели не могли толком объяснить, что он из себя представляет. Как бы там ни было, я понял, что не создан для этих двух видов спорта, а состязаниям в беге не придавалось особого значения, разве что стометровке, более подходящей для двора гимназии. В беге на сто метров я обычно стартовал слабо, но несколько метров мне удавалось нагнать, и я всегда попадал в первую пятерку. Тренировки мне не нравились, тем более что мы еще ни разу не бегали полуторку, и я решил бросить все эти дурацкие затеи. И если не бросил, то только благодаря Шинкуле, который сказал, что из меня может получиться хороший спринтер, если только я улучшу свой старт. Впрочем, в ноябре тренировки прекратились до следующей весны. В конце апреля нас, нескольких ребят, снова вызвали на тренировки, потому что было принято решение устроить 2 мая на городском стадионе спортивные состязания помимо традиционных выступлений художественной самодеятельности, плясок под ансамбли народных инструментов; происходило все это на эстраде, которую воздвигали посреди футбольного поля. Я выразил желание участвовать в беге на 800 или 1500 метров, но тренер пожал плечами и сказал, что эти дистанции не предусмотрены программой, так что я буду бежать 100 или 200 метров, если последняя дистанция в программе.

Первого мая шел дождь, а второго небо было ясным, но на беговой дорожке стадиона — если ее можно было назвать беговой — стояли сплошные лужи. Всего за час до состязаний нам стало известно, что бежать мы будем сто метров, и девочки и ребята, и еще прыгать в высоту — в углу стадиона, прямо на газоне поставили стойки с планкой и мат положили, на который должны будут «приземляться» прыгуны. Спортсмены-гимназисты собрались во дворе; тренер приступил к перекличке, чинно оглашая фамилии по списку, хотя было нас всего девять человек: пятеро ребят и четыре девчонки. Трое ребят и три девчонки должны были бежать стометровку, остальные трое — прыгать в высоту. Тесной группкой мы шли по улице Стадионулуй, а вокруг, лузгая семечки, шла толпа, направлявшаяся, как и мы, на стадион. Улица Стадионулуй была тогда скорее широкой немощеной дорогой, ее начали было мостить бетонными плитами, но вот уже скоро год как работы прекратились. И дома стояли только по одну сторону, а с другой текла речушка, впадающая возле гимназии в Беривой, а вдоль речушки тянулись сады тех, кто жил уже на параллельной улице, улице Паркулуй. В речушке плескались утки и гуси, ныряли и дрались из-за любых объедков, поскольку рыбы у нас давно не водилось. Старики и старухи, вынеся из дома стулья, расселись у ворот, смотрели на народ, что стекался к парку, и судачили. А мы шли себе мимо ветвистых лип, к высокой железнодорожной насыпи, которая отделяла парк от города. Еще недавно оттуда можно было смотреть футбольные матчи на стадионе, бесплатно конечно. Но вот уже несколько недель как вокруг стадиона поставили высокие металлические столбы и между ними прикрепили огромные ржавые щиты, привезенные с комбината; так что прежние «зайцы» были вынуждены в воскресные дни отдавать должное билетным кассам. Народ, правда, протестовал, несколько раз ночью железо буквально разносили, но на другой день щиты неизменно устанавливали заново. Второго мая вход на стадион был бесплатным, так что никому не пришлось пожалеть о восстановленных щитах. Более того, ржавое железо покрасили в ласкающий глаз цвет лазури, который почти не мешал наслаждаться зеленью газона; кое-где были намалеваны фигуры юношей и девушек в трусах и майках, бегущих или играющих в волейбол, под которыми высились огромные буквы призыва: «Юноши и девушки! Занимайтесь спортом и вы всегда будете здоровыми и сильным и!»

Миновав насыпь, я почувствовал головокружение от запаха мититей^[13], сосисок и жареных антрекотов, которыми в этот час были обильно снабжены ларьки, заполонившие парк. Я уже проголодался и думал на полном серьезе, что бы мне купить на те пять леев, которые мне выдал отец. Пока суд да дело, мы уже были на территории стадиона, и я тут же заволновался так, что у меня перехватило дыхание.