Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

Пятница 3 июля 1942. С этого дня маюсь животом и в субботу 4 июля и в воскресенье 5 июля понос. В остальном тихо, только 4-го самолет шарахнул 6 бомб, правда, далеко — 1000 м от нас.

Понедельник 6 июля 1942. День и ночь производили выпечку, стоим около жел.-дорожного моста. Немцы работают круглые сутки, ночью при свете электрических ламп, а когда налетают самолеты, гасят свет и драпают в укрытие. У немцев паровая баба — она загоняет сваи в землю и автоматическим молотом заклепывает их.

Вторник 7 июля. В означенный день заглянул ко мне серж. 21 Пехотного Бухарестского полка, дал ему две буханки. Сказывал он, будто капит. Тоне Марин из Пырлиты убит, хотел захватить два русских дота и по оплошке угодил под перекрестный пулеметный огонь — разнесло в клочья.

Среда 8 июля.

(Мы переходим к концу первой из тех трех тетрадей, с которыми капрал Г. П. по прозванию «Простота» позволил мне недавно ознакомиться. Начиная с первых страниц серии книг «Наши воины» и до сегодняшнего дня, мы немало успели узнать о храбрости румынского солдата. И все же читающий этот дневник не может не задаваться вопросом: откуда у этого капрала Г. П. столько героизма? Слыханное ли дело! Дойти почти до самого Сталинграда и все это время жаловаться на качество пищи и прочие мелочи жизни, день-деньской только выискивать недостатки, отделаться царапиной на ноге, и то наткнувшись по недосмотру на гранату в тот самый момент, когда он «следовал в клозет», отделаться вывихом ноги из-за неудачного прыжка с телеги — и это на войне, унесшей миллионы жизней. А он все бубнит по поводу дурной пищи… Это же черт знает что! Но с другой стороны, задайтесь вопросом, который некогда выразил поэт: «Что нужно было тем войскам?» — и лишь тогда героизм, проявленный капралом румынской армии по прозванию «Простота», начальником печи походного хлебозавода № 4 в 4-й дивизии, предстанет в своем истинном виде. На первый взгляд может показаться, что героизм этот «поставлен с ног на голову», что он больше походит на свою противоположность. Но это только потому, что причина предстает в искаженном свете. Мы ведь прекрасно осведомлены, во имя чего шли на подвиг Пенеш-Куркан и девять его воинов из васлуйской земли, которых «с сержантом десять было»[6], а также Еремия Григореску и его солдаты на поле Мэрэшэшть, или жертвы расправы в Мойсей, застывшие на века с высоко поднятыми головами на памятнике скульптора Гезы Виды[7]. Но мы ничего не знаем о том, что нужно было капралу Г. П. по прозванию «Простота» (из деревни Г., уезда Ильфов) на берегах Дона, когда дома у него дел было невпроворот, и уж тем более не знаем, чего ради он должен был там сражаться. Итак, раз сама причина, как диалектика Гегеля, поставлена с ног на голову, то и мы не должны удивляться тому, что и следствие выглядит таким же образом. ПО ТОМУ, ЧТО ОН ДЕЛАЛ, И ПО ТОМУ, ЧЕГО ОН НЕ ДЕЛАЛ, Г. П. БЫЛ ТОЖЕ ГЕРОЕМ.)