Рыцарь и ведьма

Джуд открывает глаза и пытается обернуться, откатиться. Это ему удается, но не раньше, чем он вытаскивает – о, мучительно медленно! – меч из своей ноги. Аргумент! Родная рукоять. Это тоже отлично. Погибать с верным оружием в руках.

Трансмутант замер над ним с занесенным клинком. Мышцы воздетых рук вздуты, кровавые глаза широко распахнуты и смотрят на Джуда. Враг неподвижен, парализован. Инсульт, что ли?

– Ты убьешь его или будешь любоваться? Я не могу держать его вечно! – хрипло кричит валькирия, уже совсем спустившись на край поляны.

Джуд видит голую Софию. Девушка вцепилась в ствол дерева, не в силах самостоятельно удерживаться на ногах. Она медленно сползает, царапая пальцами кору. Это вызывает много вопросов, но Джуд знает, когда время спрашивать, а когда время убивать.

Опершись на меч, он встает перед трансмутантом; поднимает клинок. И опускает его.

– Ты же с ним связана сейчас! Если убью его, то и тебя могу убить. Давай на счет три ты его отпустишь!

– Идиот! Бей же скорее! Он тоже меня держит. И он сильнее. Если промедлишь, он переселится в меня – и тогда всё, кранты!

Джуд упирает острие в грудь трансмутанта. Кожа, а под нею мышцы упруго продавливаются до выступления темной струйки.

– Да бей же, наконец! Будь мужиком! – вопит девушка, корчась у дерева.

Джуд кладет раненую руку на плечо трансмутанту, обхватывая того за шею. Почти по-братски. И резко тянет к себе, одновременно выталкивая вперед эфес. Скрежеща о ребра, оружие входит в грудь противнику. Через рукоять меча в ладонь передается судорога нанизанного сердца.

Харкнув кровью себе на подбородок, сверхчеловек закатывает глаза и падает.

За деревом в стороне происходит еще одно падение.

– София! – зовет Джуд и не получает ответа.

Бросив меч и рыча от боли при каждом шаге раненой ноги, он устремляется к окраине поляны.

– София…

Он опускается рядом с девушкой. Трогает ей горло, но кончики его пальцев уже онемели, ими он не отыщет пульса. Прикладывает голову к ее груди. То же самое. В голове слишком шумит, чтобы различить стук ее сердца.

Она не движется.

– София!

Он открывает ей рот, прикладывается губами и с силой вкачивает в нее два объема своих легких. Упирается здоровой рукой ей в грудь, кладет сверху пораненную правую и начинает резко надавливать. На четырнадцатом надавливании руки соскальзывают: София почему-то вся мокрая, и вода перемешалась с его кровью.

Нужно все-таки добраться до своих доспехов, найти ампулу эпинефрина и шприц.

Он встает, смаргивает несколько раз, чтобы пропали белые бабочки, а потом высокая трава принимает его подкошенное тело.

– Эй, сюда! Марина, это ты? Моей дочери нужна помощь!

– Виола Верна? Глазам своим не верю. А ты постарела. Постой, как ты пробралась в Чертоги Хаоса?

– Потом, Марина! Обсудим это потом. Пожалуйста. У Софии остановка сердца. Ты можешь его запустить?

– Какая разница, что я могу? Твоя дочь сделала свой выбор. И ты, помнится, тоже.

– Она только что покончила с убийцей Отворяющих. Ведьмы в долгу перед ней. Марина, пожалуйста, спаси мою дочь. В том, что вы задумали, вам понадобится такой союзник, как София.

– Союзник, говоришь? Похоже, ты совсем не знаешь своего ребенка. Сколько она уже не дышит?

– Сколько?… Не знаю точно… Минут семь.

– Тогда чего ты хочешь? Прошло слишком много времени. В мозгу начался распад.

– Нет, не начался. Я индуцировала анабиоз. Максимально понизила температуру тела.

– Какое заклинание ты использовала?

– Ты ведь сама знаешь, что я почти полностью лишилась магии…

– О. Так ты вызвала гипотермию своим арбузным колдовством? Очень творчески. Ладно, отойди. Мне даже интересно, что из этого вышло. Только помни, Виола: за все приходится платить.

Его будят ветер и свет. Лицо, грудь, руки обдает пуховыми дуновениями, то одновременными и настойчивыми, то рассеянными и редкими. Небо в просвете между кронами переменило окрас: теперь оно лазоревое.

Джуд сглатывает металлическую слюну и пробует пошевелиться. Тело ему вполне послушно, но есть нюансы: на одной его руке лежит София, и ту руку он чувствует ограниченно, а вторая рука, правая, раненная накануне, опутана тонкими гибкими стеблями, которые впились ему прямо в голую кожу и продолжаются под ней как некие зеленые вены. И нога – в такой же лианной оплетке.

Не совсем ясно, почему он раздет. Впрочем, его комбинезон угадывается в клочьях, которыми завладели подступившие кусты. Местная флора не теряла времени даром, пока он был без сознания.

– София, – он осторожно окликает ее.

Девушка вскидывается. На ее щеке кудрявый узор от волос на его груди. Припухшие глаза широко открыты.

– Ой, я думала, что уже проснулась. Но, похоже, снова задремала. Согрелась возле тебя и сомлела. Привет.

– Привет. Ты как?

– Я в порядке, только что-то сил совсем нет. Очень-очень устала. – Она плотнее прижимается к нему, укладывая голову на место.