Рыцарь и ведьма

На самом деле не совсем. Не совсем понятно, почему родня Гаэтано ополчилась на меня, а не, скажем, на того же магистра. В конце концов, разве не он допустил Гаэтано к подвигу? Ведь это был риск – то есть больший, чем обычно, – посылать на акцию отряд, в который замешался боец из другого ордена, с нами прежде не тренировавшийся, не стоявший бок о бок в бою. По мне, так это был изрядный организационный просчет. Да и сам юный Кьератэра хорош. Не хочу сказать, что рыцари ордена Угря годятся только на то, чтоб снимать котят с деревьев, но выучка у них не в пример слабее нашей. Надо же ему было непременно пролезть в мою группу… А впрочем, жаль парня… Со временем бы он поумнел. Да, скверно вышло, погано. Надо, что ли, службу заказать, чтоб молились о нем? Но прежде следует похлопотать о живых.

– И на каких условиях вы предлагаете мне… сложить с себя обеты? Я имею в виду…

Магистр упреждающе поднимает руку.

– Мы не прижимистые. Получишь двойной оклад. Да еще и лестные рекомендательные письма. Так уж вышло, что их за нас напишут другие. Видишь ли, произошло одно недоразумение, но мы не стали его исправлять. Ты сам все поймешь, когда купишь завтра газету. И довольно об этом. Джуд, ты талантливый рыцарь. Но в нашем деле одними талантами не обойдешься. В известной степени талантливым быть даже опасно… Ты сейчас взвинчен. Наверное, обижен. Развейся, а завтра приходи-ка меня навестить, часов в семь. Ты ведь знаешь, где я живу? Пропустим по стаканчику виски, который гонит моя старуха. Ручаюсь, ты такого нигде не попробуешь. И поговорим. Поверь мне, о многом надо поговорить…

Сбитый с толку, я спускаюсь по старой лестнице с коваными перилами. Задерживаюсь на крыльце. Даю ветру немного привести себя в чувство, охладить разгоряченное лицо. В воздухе пахнет зреющей грозой.

Выпивать с магистром доводилось многим, а вот к себе домой он никого еще не приглашал. Тем более никто не пробовал фирменный самогон его жены. Я волнуюсь, будто мне предстоит открыть важную тайну. С другой стороны, что мне может поведать дряхлеющий вояка? Уж наверное, что-нибудь назидательное, про то, как он в моем возрасте себе такого не позволял и чего в итоге достиг. И что надо мне браться за ум, а не то закончу, как… кто-нибудь, кто плохо кончил. Да, сомнительная почесть – выслушивать такое. Хотя, может, он и прав. Признаться, я действительно далеко отклонился от своих прошлых идеалов. Былое рвение, ясность взгляда, простота выбора – где вы? Контуры бытия будто потеряли свою четкость… Впрочем, одно остается неразмытым – самое главное. Моя страсть, мое утешение, моя Джудит. Моя. И не моя.

С Джудит из Фарантоги я познакомился на прошлогоднем турнире, который лорд-мэр традиционно устраивает по случаю Рождества. До этого я уже трижды выигрывал турнир префекта у себя дома, за что получал повышенную стипендию, а вот в столичных состязаниях все никак не удавалось поучаствовать, но после першандельской истории это было вопросом времени. Рождественский турнир – это вам не то, что бывало дома. Дома мы дрались на захудалом ристалище за городом (просто обширный пустырь возле кладбища), и, несмотря на покровительство префекта, в публике вечно отирались сборщики ставок, а участникам поступали сомнительные предложения от феодалов округи. Зачастую предлагалось хорошенько подумать при выборе королевы турнира. Это означало, что среди претенденток на престижный, хотя и чисто символический титул есть та, кому благоволит местный барон. Благоволит – то есть наведывается к ней в сумерках. Другое дело – Рождественский турнир. Здесь все отвечает исконному духу рыцарства: каждый участник – свободный человек в пяти поколениях, имеющий зарегистрированный герб. Судьи отбираются из числа ветеранов крестовых походов. Герольды, менестрели. Ярмарки и выставки, кормящие столичный бюджет. О, и множество ослепительных женщин, которые казались мне, выросшему в глуши, не совсем существами из плоти и крови. По крайней мере не из той же плоти и крови, что, к примеру, мои бывшие одноклассницы. Иной запах, иная стать, совершенно иная речь.

Ну вот, это было дня за три до турнира. Я отдыхал после тренировочной конно-копейной сшибки, Аргуж массировал мне саднящее плечо. Тогда я и увидел ее в первый раз. Изящную, как резная статуэтка, белокурую, с высоким лбом и чистыми усталыми глазами. Я думал, что это был наш первый взгляд, но, как выяснилось позже, Джудит близорука, и она тогда смотрела не на меня, а просто в мою сторону. Со мной тоже сделалось что-то вроде оптической недостаточности, потому что и я не сразу заметил, что девушка не одна, а сбоку у нее имеется дополнение в виде спутника, которого она несколько отрешенно держала под руку. Черноволосый, с первой проседью, в дорогом костюме. По счастью, на вечеринке, устроенной в честь предстоящего турнира, Джудит была уже без спутника, и я счел, что это, по большому счету, пренебрежимый персонаж. Естественно, это был ее муж.