Рыцарь и ведьма

В то время я уже около года жил в столице и столько же проработал в ордене Мангуста. Одно из непреложных правил ордена состоит в том, что все рыцари должны исповедоваться в конце каждого месяца. Манкировать этим никак не получается. Магистр – человек старой школы, набожный, принципиальный. Не зря же его выбрали президентом Фонда поддержки рыцарей-инвалидов (его самого когда-то покалечил дракон, яд попал в кровь, после этого он уже не мог участвовать в акциях, и, говорят, мужчина из него тоже стал никакой). В общем, магистр требовал, чтобы все мы не реже одного раза в месяц посещали Контилорнское аббатство. Там у меня есть духовник, отец Ансальдо. Призвание пастыря, коему вверена опека над моей бессмертной душой, заставляет его каждый раз сокрушаться по поводу моих отношений с Джудит.

– Сын мой, знаю, что вера твоя еще не крепка, и временно мирюсь с этим, ибо и Господь терпелив, но блуд не только греховен, а и тлетворен. Ведь ты веруешь в медицину? Еще Гален приводит случаи, когда познавший чужую жену покрывался срамными язвами…

– Ну, отче, это бывает с теми, кто неразборчив… на пути познания.

Да мы и сами – я и Джудит – несколько раз пытались остановиться. Она спохватывалась, что клялась у алтаря. Я убеждал себя, что это не квантовая физика и Джудит не может быть моей и не моей одновременно. Но – беспощадность привычки… И вот я снова звоню ей:

– Алло?

– Привет, скворчонок.

– Привет, воробей. Как ты? По телевизору сказали, ты летал на безголовом драконе. Что у вас там случилось?

– Много чего случилось. Знаешь, я чуть было… Я думал, что больше тебя не увижу. Джудит, почему мы не можем быть вместе?

– Почему же не можем? У нас в распоряжении вечер и вся ночь. Приезжай.

– Ты знаешь, о чем я.

– Знаю. Так ты приедешь? Ален все еще в отъезде.

– Слушай, когда-то же он должен вернуться. Что, если…

– Если вернется, убьет нас обоих, тут и гадать нечего. Ты едешь или нет?

– Жди меня через полчаса.

Просыпаюсь – не знаю отчего. Просто открылись глаза. Вытираю щеку, мокрую от моей слюны. Обнаруживаю, что остался один посреди шелковых подушек и простыней. Часть постели, на которой вечером, прижавшись ко мне, уснула Джудит, холодна; а ведь еще даже не рассвело.

– Джудит?… – Сонный и скомканный, усаживаюсь на кровати. И вжимаюсь в кроватную спинку, весь облитый ледяной испариной.

В углу спальни, задрапированный предрассветным полумраком и дымом сигарет, сидит по-уличному одетый мужчина. Его прозрачно-серые глаза кажутся мне лишенными радужек – будто бы отверстия зрачков проделаны прямо в белках. Он выкуривает, наверное, стотысячную сигарету за то время, пока я спал, а он сидел и смотрел на меня; тумбочка рядом с ним вся в окурках. Я понимаю, отчего проснулся, – из-за дыма: окна закрыты, сизые сгустки неторопливо впитываются в потолок.

Я сажусь ровно, как бы готовый к переговорам. Словно я не сконфужен и не гол – перед ним, одетым и вооруженным чем-то вроде нравственного превосходства. Тут замечаю, что рядом с насыпью окурков тускло чернеет сталь пистолета – будто одного нравственного превосходства недостаточно! Я тщетно пытаюсь вызвать в себе хладнокровие, но все тело колотит крупная дрожь, а во рту моментально пересыхает. Эрос и Танатос заключили противоестественный пакт: меня убьют там же, где я до этого умирал от наслаждения. Как я отвратительно беззащитен!

– Никогда прежде не курил в доме, – медленно произносит человек с белыми глазами, поднося зажигалку к новой сигарете. – Но вы разорили мой дом, его не стало, какая теперь разница… Пепел к пеплу…

Я не знаю, что на это ответить. Две мысли тревожат меня больше всего: «Где Джудит?» и «Успею ли я увернуться от выстрела?».

– Я не сразу вас узнал, – продолжает Ален Лурия, беря со столика газету. – Лицо смутно знакомое, но вспомнить никак не мог – пока случайно не заглянул в сегодняшнюю прессу… Открываем «Деловой меридиан». «Джуд Леннокс – Беовульф нашего времени. Рыцарь-профессионал Джуд Леннокс, проявивший чудеса героизма во время Першандельского разорения, продолжает определять стандарты драконоборчества на континенте. Во время вчерашней акции в замке Авеластр список его побед пополнился уничтожением ужасающей Agama Gigantica. До прибытия Леннокса с ней не могли справиться все остальные члены ордена Мангуста вместе взятые…» Тут фотография, вам на ней, судя по всему, дурно, и подпись: «Меня тошнит от драконов…» Так, дальше… «…прибыл как раз в тот момент, когда его собратья по оружию понесли первые потери…», «…омрачен трагической гибелью Гаэтано Кьератэры из ордена Угря…». Вот дальше некролог. «Скончался в госпитале Святой Урсулы… Семья… Любим, скорбим, отомстим…» А вот что пишут в «Негоцианте». Статья называется «Герой Авеластра»: «Джуд Леннокс, известный как Молния Архипелага и некомандный игрок, возрождает моду на сольные рыцарские подвиги, доказывая в очередной раз, что истинный герой стоит целого ордена и даже превосходит его…»